Рабыня порока. Валериан Яковлевич Светлов

Чтение книги онлайн.

      Но офицер был теперь уже неузнаваем. Слова сержанта сильно подействовали на него. Лицо его засветилось выражением гордости, и беззаветная храбрость сияла в его глазах.

      – Не бойся ничего, Марта! Там, где идет дело о спасении города и, может быть, тысячи жизней горожан, там нельзя думать об осторожности… Но я буду думать о тебе, и твой образ будет охранять меня от опасностей битвы. От этой вылазки зависит все – спасение или гибель…

      Марта обняла его и, прислонив свою головку к его груди, заплакала. Все отступили от них, как бы желая выказать безмолвное уважение к ее горю. Их оставили вдвоем. Они отошли в глубь комнаты.

      – Марта, – строго и серьезно сказал Феликс своей жене, – помни: что бы ни случилось со мной, ты должна любить меня. Если бы я даже не вернулся, не забудь меня, моя радость…

      Марта рыдала.

      – Клянусь тебе, Феликс, вечно любить и вечно быть тебе верной.

      Он снял со своего пальца кольцо в виде железной змейки, простой, даже грубой работы и подал его ей.

      – Береги его, если меня не станет, – сказал он ей, и слезы навернулись на его глазах.

      Она поцеловала кольцо и надела его на свой указательный палец. Затем она протянула ему в обмен свой кисейный платок, который тут же сняла с головы.

      – А это тебе, Феликс, на память обо мне…

      Офицер прижал платок к своим губам и потом спрятал его у себя на груди.

      Между тем надо было торопиться. В окно раздался нетерпеливый стук, и сержант быстро подбежал к Феликсу.

      – Господин лейтенант…

      – Иду, друг мой, сейчас иду… Марта, дорогая моя, прощай!

      Он крепко обнял свою молодую жену, и она замерла в его объятиях. Потом оба подошли к пастору, опустились на колени, и Феликс проговорил:

      – Благословите нас, господин пастор.

      – Благословляю вас, дети мои! – торжественно сказал пастор. – Да даст Господь Бог тебе, мой дорогой Феликс, с честью и достойно закончить твое служение родине, да хранит Он тебя на всех путях твоих на славу нашего города и войска, на утешение твоей матери и жены. А тебе, Марта, да даст Он, Милосердный, силы перенести твое испытание в разлуке с любимым мужем.

      – Аминь! – сказала тетушка Гильдебрандт и заплакала.

      Впрочем, плакали все, и даже у пастора навернулись на глазах слезы, а сержант отвернулся, чтобы не дать заметить, как покраснели его глаза.

      Затем все отправились провожать Феликса, и комната опустела. В ней стало вдруг темно.

      Дрова, тлевшие в очаге, догорели, и угли отбрасывали от себя красный отблеск, накладывая на предметы зловещие краски.

      Полнейшая тишина водворилась в комнате, в первый раз за весь этот длинный вечер опустевшей от людей.

      Вдруг тихо скрипнула входная дверь.

      Стремительно вошла в комнату женщина, одетая с ног до головы в черном, и, пугливо СКАЧАТЬ