Via Roma. Роман Лошманов

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ поджигайте домишки». Два года назад избитый до крови Юрик, выросший в наркомана и алкоголика, задохнулся рвотой в Феодосии. Старший сын тёти Любы, здоровый, тоже пьёт и тоже живёт не для работы. Благополучна дочь, уехавшая в Краснодар.

      Это была крепкая богатая семья с хозяином-передовиком, вернувшимся с целины с машиной, потом появилась ещё одна, и дом под счастливой фамилией Одариковых был полон. Хозяин умер, бетон, которым залита его могила, пробил овсюг; дерево застеклённой беседки на крыльце превращается в труху; по стенам комнат висят фотографии из хороших времён, а в особенном уголке, где стоит в банке из-под сгущённого молока свечка, высится стопка книг: «Существует ли заботливый творец?», «Секрет семейного счастья», «Самый великий человек, который когда-либо был».

      Тёте Любе семьдесят, у неё дрожит голова. Она достаёт альбомы и коробки с фотографиями, говорит, что скоро умрёт, и велит забирать, что нужно, чтобы не пропало. Это снимки счастья, отпечатки того, из чего меня сделали: сильные и молодые чёрно-белые люди сидят над морем с длинногорлыми бутылками; танец на деревенской улице; перекур у мотоцикла; дед в кубанке во Львове, где служил после освобождения из германской неволи; пары, свадьбы, дети, дети детей. «Я», – объясняет тётя Люба полуистлевший снимок годовалой круглоголовой девочки в белых носочках и платье в мелкий узор: фотографию нашли в кармане гимнастёрки её отца, когда его убили в начале войны. Напоследок она показывает коричневый парик, подаренный дочерью и внучкой, надевает его на свои седые кудрявые волосы, и тот сидит как шапка: тётя Люба позирует без улыбки, зная, что это ужасно смешно. Я кладу фотографии в сложенный бланк протокола допроса с применением звукозаписи (откуда он здесь? зачем?): «Изложите подробно все известные Вам обстоятельства».

      Они таковы: на пустом пространстве между домом тёти Любы и домом тёти Лиды, между улицей Школьной и Горой, в центре того, что раньше называлось Каракуями, а теперь Ильичёвкой, лежат гладкие и смирные красно-коричневые коровы. Стадо пригнали на дойку, как пригоняли его мы с братом Сашей и дядей Шурой: у него было три коровы, и поэтому у нас было три дня, которые казались случайными и повторяемыми, а оказались способными заполнить память целиком. Утром мы уводили коров за канал, где они ели солёную бедную степь, нам же нужно было беречь от них зелёную пшеницу. Большеглазые коровы были пугливы. Мы сидели в бричке, смотрели на высушенное бледное небо, на дальнюю пустоту вокруг и вели разговоры. На третий день коровы в середине дня стали тесно собираться вокруг одного места, пригнув головы к земле и мучительно мыча, и к первым присоединились многие. Дядя Шура говорил, что такое случается будто бы там, где когда-то убили корову: живые чуют кровь мёртвой. Но на самом деле это было необъяснимо: просто посреди жаркого дня коровы перестали пастись и собрались вокруг точки и стали мычать, а потом перестали мычать и снова стали пастись. Лошадь СКАЧАТЬ