Опус номер девять ля мажор. Часть 1. Алёна. Александр Семенов

Чтение книги онлайн.

      7

      В голове до сих пор не могло уложиться: «Когда я отсюда уйду, мне будет больше двадцати». Больше двадцати… Двадцать лет – это вообще что такое? Когда-то Алёна подарила этот возраст гордой чёрной королеве Ваниных шахмат, а прекрасной и нежной белой – вечные шестнадцать, крайний срок, за которым всё труднее жить и радоваться жизни. Так Алёна думала тогда, а теперь она сама старше – и ничего, жива. И до королевы ей, как и прежде, несравненно дальше, чем до маленького пажа, и самое главное, самое интересное только намечается… Но двадцать лет до сих пор казались невероятной, недостижимой гранью.

      Алена поставила на пол вещи. Здесь уже поселились чужие сумки, чемоданы; разглядывать их было ни к чему. Придут хозяйки – сами покажут, если захотят.

      Комната была светлая и гораздо больше, чем у Алёны дома, но и предназначена для троих. Кровати с блестящими пружинными сетками стояли буквой Г: одна у короткой стены с окном, и две – у длинной. Их разделяла простая, какая-то совершенно казарменная тумбочка, над ней нависало громоздкое бра с воткнутым в розетку шнуром. Возле каждой кровати пасся, как бычок, толстоногий деревянный табурет. Именно так: для женского рода этим предметам не хватало изящества.

      Алёна покачала сетку – тугая, едва не звенит. И полированные спинки не шатаются. На кроватях лежали свёртки: матрас, одеяло, подушка, – словно в поезде, но теплее на взгляд и мягче, уютнее на ощупь.

      Напротив кроватей – три небольших стола; из каждого вырастала лампа на гибком стебле. И три лёгких, не сравнить с табуретами, пластиковых стула. Ту стену, где была дверь, подпирал здоровенный четырёхстворчатый шкаф. Алёна пока не стала открывать его и смотреть, есть ли что внутри.

      При всём беспорядке новоселья, в комнате было просторно – хватит места, чтобы даже пройтись колесом. Тут можно, можно жить!.. Только с кем? Не хотела бы Алёна делить ближайшие годы с заядлыми курильщицами – раз, немытыми хиппарками – два, безумными меломанками – три… Табаком от вещей не пахло, одной тревогой меньше. Но стервозы могут быть и некурящими. Всяких же историй она наслышалась. Знакомая, вместе с Алёной занимавшаяся фламенко, два с половиной года назад рассказала по пути домой, что однажды, доведённая соседкой до отчаяния, проглотила много снотворных таблеток, едва успели спасти. «А вы могли бы просто разъехаться? – спросила Алёна, – разве это трудно?» Настя покачала головой: «Я уже ничего не соображала. Только бы от неё отделаться, здесь и сейчас». Инженер с маминой работы, уверенная в себе, красивая, сильная девушка с потрясающим грудным голосом: что она должна была перетерпеть, чтобы решиться на такое, и чтобы через десять лет этот голос задрожал от воспоминаний? Неизвестно. Алёна испугалась и устыдилась внезапного любопытства, придавила его сочувствием и не один месяц потом воображала себя спасительницей: возникала в последнее мгновение, отнимала поднесённые ко рту таблетки, уводила её жить к себе – ненадолго, пока найдётся комната, мама с папой поймут… Но и любопытство время от времени просыпалось – и тогда, переодеваясь СКАЧАТЬ