Русско-турецкая война: русский и болгарский взгляд. 1877-1878. Сборник воспоминаний. Коллектив авторов

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ вылезут из леса и нас завалят, я не буду ни в чем виноват. Тронулись вперед, все по верху, по дороге, и спустя час достигли поляны. Она была четверть часа в ширину, немного низкой, впереди тут и там виднелись люди, будто караул, но они едва показывались из-за холма. Мы вели с собой одного турка. Остановили его и спросили турка, что за люди впереди нас. «Не знаю», – сказал турок. Справа от дороги были другие турки, и наши отправили турка узнать, что там, за пригорком. В это время из-за холма появились четыре всадника, каждый на расстоянии ста шагов друг от друга. Только увидев нас, остановились, как это принято у постовых. Полковник Паренсов сказал мне:

      – Иди посмотри, кто это.

      Я уже хорошо понял, что это турецкие всадники, но не мог ничего поделать. Я не хотел показаться начальству трусом, но и жизнь мне была мила. Я тронул поводья, но едва сделал 200–300 шагов, как полковник Паренсов крикнул, обращаясь ко мне:

      – Панайот, Панайот, вернись! – и махнул рукой.

      Я вернулся и подумал: «Еще поживем». Как только я прибыл к ним, мы обернулись посмотреть на турок, потому что откуда-то, где были всадники, прогремела пушка, и одна граната прожужжала над нами. Небольшая пушка, старая, но с жужжанием гранаты мы дали галопа назад, видели бы, как бежали кони! И дорога была пустой, но тесной, мы не помещались. Когда прибыли в село, где пили кофе, никого там не было видно. Да и было ли у нас время смотреть, где наши товарищи по кофе? Как ветер мы пролетели по дороге, и только начав спускаться к Кесарово, остановились и пошли ходом.

      После полудня достигли Лясковца – голодные. Другая дорога не заходила в Лясковец, но у меня в этом селе был хороший друг – Калчо Пасков, с которым мы долгое время совместно работали в Белграде[232]. Спросил о его доме – мне показали. Только вошли во двор, вот Калчо и его брат Энчо, оба оказались дома. Тотчас нас позвали в дом Энчо на верхнем этаже и хорошо угостили – по-лясковски: вино принесли в белом медном котле, и за трапезой мы сидели более получаса. Полковник Артамонов сказал: «Давайте пойдем!» Я ему: «Давайте посидим еще!» Но тот ответил, что есть дела, потому он пойдет. Я тогда нашел предлог остаться, сказав полковнику, что сейчас есть возможность с этим человеком отправить домой деньги, поскольку Калчо поедет в Белград, и он очень легко сможет сделать это для меня. Калчо с легкостью принял те 25 наполеонов, что я дал ему для отправки домой, хотя они были и смешны для женских капризов. Но лучше поздно, чем никогда, говорит пословица.

      Как полковник уехал, я остался и вечером же прибыл на Марно поле в виноградник, туда, где была моя палатка. Полковник Артамонов писал рапорт в штаб и описывал, что мы видели, кто там был, на каком расстоянии находился турецкий авангард от наших войск. А полковник Паренцов[233] меня заставлял получить черкесскую форму и оружие, дабы ходить с ним. Я ответил ему, что оружие имею, а черкесскую форму ненавижу, поскольку нам, болгарам, черкесы осточертели. Не знаю, что подумал полковник Паренцов, на следующий день оказалось, что его с этой должности сняли и на СКАЧАТЬ