Иуды и простаки. Владимир Бушин

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ же Войнович узнал, что его не приняли именно как еврея? Да неужели в приемной комиссии ему так и сказали: «У нас идеологический вуз, евреев не принимаем. Иди в пищевой». Или его Свирский надоумил?

* * *

      Сарнов рассказывает, как некий князь в свое время обратился к директору какой-то московской гимназии с просьбой принять мальчика Борю Пастернака. И получил такой ответ:

      «Ваше сиятельство!

      К сожалению, ни я, ни педагогический совет не можем ничего сделать для г. Пастернака: из 345 учеников у нас уже есть 10 евреев, что составляет 3 %, сверх которых мы не можем принять ни одного еврея, согласно Министерскому распоряжению… К будущему августу у нас освободится одна вакансия для евреев, и я от имени педагогического совета могу обещать предоставить ее г-ну Пастернаку».

      Документик несколько сомнительный: ни имени директора, ни номера гимназии, ни даты… Но никто не отрицает, что была процентная норма для евреев как одна из особенностей дореволюционной жизни. И важно заметить, что, по убеждению Сарнова, эта жизнь была «гораздо более нормальная, чем советская», несмотря на то, что тогда норма была 3 %, а в советское время… Но об этом дальше.

      Здесь можно добавить вот что. Летом 1946 года я тоже получил от приемной комиссии Литературного института отказ. А ведь у меня, русского, были большие преимущества перед Войновичем: я пришел не со школьной скамьи, а с фронта, имел боевые награды, уже печатался… Но я по своей национальной кротости не стал вопить о русофобии в институте, а послал свои публикации его директору Федору Васильевичу Гладкову, и вскоре получил телеграмму: «Вы допущены к экзаменам».

      Но Сарнов беспощаден в изобличении того, как антисемитизм поразил всю жизнь и проник в каждую пору: «Академик Понтрягин и другой знаменитый математик, ставший впоследствии крупнейшим идеологом антисемитизма, – Игорь Шафаревич у себя там, на математическом факультете МГУ, установили такую систему экзаменов, что не имел шанса просочиться даже абитуриент с самой микроскопической прожидью. Эта их система была куда более совершенной, чем жалкие «нюрнбергские законы» их педантичных немецких коллег». Легко и бесстыдно ставит покойного академика Понтрягина и его ученика на одну доску с немецкими фашистами. Хоть бы принял во внимание, что «жалкие» нюрнбергские законы беспощадно запрещали не только браки между евреями и немцами, но и внебрачные половые отношения между ними. А ведь Сарнову никто не помешал жениться на украинке. При некоторой фантазии можно допустить, что он имел внебрачные отношения с представительницами и других 127 наций и народностей СССР, включая чукчей. И тоже безнаказанно!..

      А между тем, Л. С. Понтрягин, как известно, с тринадцати лет был слепым, и уже по одному этому не мог иметь никакого отношения к «системе экзаменов» с предварительной проверкой на «прожидь». Не имел к ней отношения и И. Р. Шафаревич. Экзамены – дело администрации, а оба академика к ней не принадлежали. СКАЧАТЬ