Российские университеты XVIII – первой половины XIX века в контексте университетской истории Европы. А. Ю. Андреев

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ свободой» университетских корпораций, и если последняя в Речи Посполитой утверждалась королем и первоиерархом католической церкви, то первая – королем и первоиерархами церкви православной. Сходство с коллегиями усиливалось тем, что учителя братских школ, которых называли по-гречески «дидаскалы», жили на полном обеспечении братства, получая не только денежное жалование, но и жилье, пропитание и одежду.[285] Конечно, нельзя забывать об очевидном отличии: в иезуитских коллегиях проживали и преподавали представители духовенства, члены монашеского ордена, который руководил всеми их делами, – в православные же братства входили миряне, которые и приглашали учителей для своих школ, а среди учителей встречались как монахи, так и светские лица. Но и здесь состав преподавателей мог пересекаться – из-за недостатка собственных приходилось братствам зачастую обращаться за инославными учителями, «прося милостыни по разным Инголыптадтам и Ольмюцам» (характерно, что в цитируемом источнике середины XVII в. названы два крупнейших иезуитских университета Центральной Европы).[286]

      «Демократический» характер братств подчеркивался всесословным характером обучения в их школах: уже в грамоте патриарха Иоакима Львовскому братству от 15 января 1586 г. говорилось об открытии школы для «детей христианских всех состояний», чтобы «их христианский род не был бы бессловесным через свою неученость».[287] Студенты (по-гречески – «спудеи») из бедных слоев обучались бесплатно, с богатых брали плату, соответствующую их возможностям. Как утверждал «Порядок школьный», «учить и любить дидаскал всех детей должен одинаково, как сынов богатых, так и сирот убогих, и тех, которые по улицам ходят, прося подаяния».[288] Для бедных студентов при училищах на содержании братств открывались бурсы на несколько десятков мест; всего же на рубеже XVI–XVII вв., например, в львовском училище учился 61 студент.[289]

      Высокий уровень учителей, среди которых в конце XVI – начале XVII в. были известные церковные писатели Лаврентий и Стефан Зизании, Арсений Эласонский, Мелетий Смотрицкий и др., отражался в активной переводческой и издательской деятельности братских школ. Важную роль во Львове, как и для Острожского училища, сыграла типография, основанная Иваном Федоровым. И тем не менее братские «греко-славянские» школы еще нельзя считать высшими училищами – по объему преподаваемых наук это были средние школы. Так, ту же львовскую часто называли «гимнасион», т. е. гимназия.

      Но устроители школ думали и о большем. Грамота константинопольского патриарха Иеремии разрешала львовской типографии печатать «книги, необходимые для школы, как то грамматику, поэтику, риторику, философию», а значит, преподавание последней планировалось в будущем. Самые широкие замыслы демонстрирует «Порядок школьный», в котором грамматика (т. е. изучение языков) названо ключом, откуда «почерпаем источник философии, разумевающе и врачевства, и ко благоискусству превосходим СКАЧАТЬ