Порох непромокаемый (сборник). Александр Етоев

Чтение книги онлайн.

      Еще один тепловоз, дрожа железным хвостом и нервно кусая рельсы, пристроился у вокзальной стрелки и ждал, когда подадут зеленый.

      Кошачий глаз светофора все не хотел мигать: поезд не принимали. Подходы к шестой платформе занял «Северомуйск – Конотоп» – состав был цвета тоски.

      Северомуйские жители терлись лицом о стекла, прощаясь с транзитным перроном. А тот, захоженный тысяченогой толпой, стоял на месте и все не трогался – не хотел.

      Пассажиры уже обжились, укладывались на общих местах, шипело ситро, лопалась яичная скорлупа – уже как-будто и ехали.

      А через перрон, напротив, позёвывали вагоны-люкс состава на Симферополь.

      Носильщик бляха № 15 покуривал в начале перрона, глядя, как теплый воздух съедает папиросный дымок. С утра он уже наломался и ничего ему сейчас не хотелось – ни взваливать на телегу багаж, ни переть его, потея, к вагону. Стоять бы так и стоять, а денежки, чтобы ходили сами. И когда он услышал голос, то сказал в уме: «Подождет».

      – Свободны? – повторил голос.

      Но и бляха привык себя уважать. «Еще раз спросит, может, тогда отвечу. Бог любит троицу», – и пустил табачное колесо.

      – Уважаемый, вы чего – оглохли? Я вас спрашиваю.

      Бляха № 15 нехотя приоткрыл глаз, потом оба, потом раздвинул их в пол-лица и быстро отступил за тележку. Перед бляхой на асфальте перрона стоял и смотрел на него в упор черный кожаный чемодан. Взгляд его был пристальный и недобрый. А рядом с этим пристроился такой же второй, наверное, его близнец. И так же хмуро смотрел на бляху.

      Бляха вмиг поскучнел. Папироса догорела до гильзы, и, чадя, занялась бумага. А он стоял как пришибленный, глотая вонючий дым.

      Чемоданы тоже стояли. И ладно бы просто стояли – один из них, что был слева, прокашлялся и говорит:

      – Мне бы на симферопольский, десятый вагон.

      «Все, – решил для себя бляха, – с квасом надо кончать».

      Сзади была стена, за стеной – зал ожидания. Влево-вправо – тоже не развернешься. Впереди – два чернокожих дьявола, говорящие по-людски.

      Все пути перекрыты, бежать некуда, разве что к Богу в рай.

      Он вытер горячий лоб, с тоской посмотрел на небо, но дорога к райским обителям была перегорожена тучей.

      – Послушайте, поезд сейчас уйдет.

      «Поезд? В рай поезда не ходят». Бляха сморгнул соринку, затекшую вместе с потом в глаз. После встряхнул головой.

      Перед ним стоял человек. Плащ защитного цвета, кепочка набекрень, под козырьком – лепешка: нос, глаза, две ноздри. Такого среди вещей, и правда, немудрено не заметить.

      Душа у бляхи отмякла. Он выбросил прогоркшую папиросу и закурил новую.

      – На симферопольский, говоришь? – Бляха посмотрел на часы. – Поздно, уже ушел.

      – Да как же ушел – не ушел. Вон он, на пятой платформе. – Человек замахал руками.

      – Сказано, ушел – так ушел. Слышишь, дымком запахло?

      – Это северомуйский ушел, а СКАЧАТЬ