Невеста принца и волшебные бабочки. Любовь Черникова

Чтение книги онлайн.

      Вечер того же дня

      – Сегодня я вновь был вынужден экстренно покинуть собрание во дворце, сработал амулет вызова, который я выдал Ханиссии. Хвала теням и Великой Матери за то, что я способен переместиться к дочери, где бы она ни находилась. И что ты думаешь? Я застаю эту негодницу рядом с реликтом! Да не с каким-нибудь. Самый настоящий арр’тхэллэ во плоти!

      – Великая Мать! – не сдержался седой, длиннобородый старик в сером, до самых пят, балахоне, украшенном замысловатой изумрудной вязью по подолу и вороту. Он пристально посмотрел на меня яркими зелеными глазами.

      Я спешно прекратила болтать ногами и баловаться с цветком в горшке, заставляя его то раскланиваться по моему мысленному приказу, то копировать движения нянюшки. Нисси, получившая выволочку от отца, сложив руки на животе и чопорно оттопырив губу, стояла у двери и намеренно не смотрела в мою сторону. «Все-таки обиделась», – подумала я, снова почувствовав легкий укол совести. Ханиссия – добрая и искренне меня любит. Она прощает мне все шалости и читает на ночь волшебные сказки. Нужно обязательно попросить у нее прощения…

      Тем временем старик подошел ближе, и я почувствовала, как запахло сеном. Он присел передо мной на корточки, сухим мозолистым пальцем приподнял мой подбородок, поворачивая лицо к свету.

      – Удивительно! Такая малышка… Глазки, что тунбергранс на второй день цветения. Реснички хлоп-хлоп, будто птичка-пчелка мель’саа над цветком кружится. Кожа, что лунный свет на созревающих плодах апэля…

      – Друг мой, я ни слова не понял, как обычно…

      – Я восхищаюсь красотой твоего ребенка. И как у такого, как ты, мог родиться этот цветочек?

      – Оэльрио пошла в мать…

      – И слава Великой! Дариа…

      – Пицелиус, пожалуйста!

      – Прости.

      Зеленые, как весенняя трава, глаза вновь устремились на меня:

      – Так как ты, говоришь, смогла выйти за защитный периметр?

      – Кустики?

      – Кустики, – усмехнувшись, подтвердил старик.

      – Я просто попросила… они меня и пропустили, – ответила я уже не столь уверенно, язык будто не хотел подчиняться.

      Казалось, теперь глаза старика застилают от меня всю комнату. Не видно ни отца, ни нянюшки. Лишь зелень и узкие вертикальные зрачки, напоминающие арр’тхэллэ. Они принялись расширяться и сужаться, и мне показалось, будто где-то далеко забили барабаны. Было непонятно – это барабаны бьют и зрачки расширяются им в такт, или наоборот? Раздался монотонный голос, но я не понимала ни слова…