Боги с Родины. С Нибиру анунаки. 3 книга трилогии. Ритмика. Дополненный вариант. Святослав

Чтение книги онлайн.

      Договорился с Дуней, – смотреть за живностью, отправился – с надеждой, их искать, со свалки тех забрать, если найдёт их – обустроит; им будет помогать, сколько сумеет, со своих копеек.

      За Военведом [2], рано, лишь солнце утром встало, на главной свалке города, расспрашивал бомжей, показывал, им фотографию родителей, но было тщетно, никто не узнавал, глаза уставив, в землю, словно искали, под землёй или стеснялись, что-то рассказать, боялись…, кого, – не знал.

      2

      – Таких здесь не было, быть может, сбоку, рядом или, возможно, за Аксаем…. Похожих, вроде, видел, один сказал. Другой – не видели. Не знаем, отвечали, глаза уставив в землю. Возможно, ожидали – вознаграждения.

      Григорий понимал прекрасно, что не желают правду говорить – о жизни свалки, но подступиться как, не знал. И денег не было платить за информацию и, если были бы….

      Сколько, не дать им, обманули бы, наврав, по ложному пути послали…, а правду, не сказали.

      Он, пригорюнившись, присел в сторонке, понимая, что уходя, нить оборвёт единственную. Хотелось выть от боли, горя, злости, безысходности, и еле сдерживаясь, тихо прокричал:

      – Вы сволочи! Это мои родные: мать, отец. Вонючие отрепья! У вас, наверно, детей нет?!

      И не было?!! Они вас бросили?!! И правильно! А я ищу, освободившись с малолетки! Вы суки! Твари! Педерасты!

      Да будьте прокляты, скоты безмозглые, блохастые!

      Опомнившись, что за слова свои, ответ держать придётся, плюнул в их сторону и приготовился к разборке.

      Он не боялся. – Шепча тихо – вас презираю, сволочи! В душе молился и, ждал нападения.

      Бомжи собрались вместе, обидевшись на оскорбления. Гул недовольства, угрожающей волной, шёл в его сторону.

      – Ну, что вы медлите! Трусы поганые! – Григорий крикнул им. Рвите шакалы, разрывайте! Твари позорные!

      Истерика его накрыла. Хотелось кинуться на них. Глупость желаемого понимал, но уже слабо, владел собою, и был готов к печальному исходу.

      Бомжи подвинулись к нему. В руках ближайшего был нож для рубки мяса.

      Глаза его – блестели, рот скривился, приоткрывшись. Морда оплывшая от перепоя и, отравления денатуратами, настойками и брагами, подрагивала в напряжении, желания, стать первым среди равных и наказать обидчика, немедленно.

      Григорий, приготовился к удару. Он понимал, скорей всего, к последнему. Плюнул тому в лицо и, в глаз попав, обрадовался, – ответил, чем-то – убийце предсказуемому.

      Глаза подняв, простился с солнышком, пред ним бы на колени опустился, но эти гады, возомнят, что струсил и, перед ними стал, и молит – о пощаде.

      Он напоследок солнцу улыбнулся, подумав, – значит скоро встретимся, с отцом и матерью родимыми – мы воссоединимся на том – далёком, свете, раз не пришлось на этом, к сожалению. Так, получается, по жизни!