любимых малых голландцев и Вермеера, увлечение которым в Европе только начиналось. Как раз в эти годы на аукционах у Кристи прошли вермееровские «Концерт» и «Астроном». Осенью 1865 года, после поездки в Кёльн, Уистлер вместе с Джо поселяются в Трувиле, где жили тогда Курбе, Добиньи и Моне. В одном, к сожалению, до сих пор полностью не опубликованном письме Курбе к Уистлеру (от 14 февраля 1877 года) Курбе вспоминает, как Джо по вечерам развлекала всю компанию пением ирландских песен, и как они по ночам ходили к морю купаться в ледяной воде, и как их занимало «пространство» и «горизонт». Передача пространства действительно играет важнейшую роль в маринах этого времени. В Трувиле написаны такие вещи Уистлера, как «Опаловые сумерки», «Гармония в синем и серебряном. Трувиль» и «Серое и зеленое. Серебристое море». Все они написаны еще довольно пастозно, что напоминает Курбе, но сдержанная тональность уже своя. Мы уже говорили выше об аналогиях с маринами Мане. Еще более самобытны пейзажи, созданные во время его неожиданной и толком не объясненной до сих пор странной поездки в Южную Америку. В конце 1865 года он вдруг собрался помогать чилийцам и перуанцам против испанцев. В начале 1866 года он был в Панаме, а затем в Вальпараисо во время бомбардировки испанцев. Но вся экспедиция как-то сошла на нет, из сражений с испанцами ничего не получилось, и он вернулся, привезя полдюжины удивительных марин. Среди них – один из первых ноктюрнов, написанный из окна отеля в Вальпараисо, когда опускалась ночь и на судах, стоящих на рейде, зажглись огни. «Ноктюрн. Синее с золотом, Вальпараисо» не только предвосхищает позднейшие лондонские ноктюрны, но по тонко уловленному мимолетному преходящему состоянию освещения и атмосферы прокладывает дорогу импрессионизму. Но Уистлер не стремился рационалистично анализировать натуру и сопоставлять чистые цвета, а, искусно сплавляя их, искал тональных разработок декоративного плана. Поездка в Вальпараисо еще больше обострила его ощущение цвета.
На те же 1860-е годы падает еще одна – неудачная – попытка пойти по другому, не свойственному ему пути. Это попытка, о которой обычно вовсе не говорят, по-своему претворить весьма распространенное в Англии в это время увлечение более или менее бутафорской неоклассикой, так называемой «гостиной античностью». Отчасти Уистлера подбивал на это его новый приятель, заменивший Легро, Элберт Мур. Этот ныне забытый художник привлекал Уистлера отсутствием анекдотических сюжетов и откровенной декоративностью своих картин, где неизменно изображались псевдоантичные полуодетые красивые девушки. Возможно, именно с легкой руки Мура обратились позднее к античным темам и Альма-Тадема, и Лейтон, и множество художников других национальностей. Впрочем, такая тематика свойственна и более ранним «салонным» живописцам. Уистлер обладал слишком изысканным вкусом, чтобы идти по их стопам, в античности он больше любил танагрские статуэтки. В какой-то мере ими навеяны эскизы стройных девичьих фигур, обычно называемые «Шесть проектов», – многофигурных композиций,
СКАЧАТЬ
