Название: Черный ветер, белый снег. Новый рассвет национальной идеи
Автор: Чарльз Кловер
Издательство: Фантом Пресс
Жанр: Публицистика: прочее
isbn: 978-5-86471-754-7
isbn:
Случалось и Якобсону впадать в крайности, увлекшись стремлением строить жизнь в гармонии со своими принципами. Так, безоговорочно приняв теорию поэтического формализма, он избегал на письме и даже в устной речи форм первого лица и допускал их, только выступая под псевдонимом Товарищ Алягров. Эту особенность, опять-таки граничащую с навязчивым синдромом, отмечали практически все ученики и биографы. Досадовала и вторая жена, Кристина Поморска: «Поразительное свойство его дискурса – упорная тенденция избегать употребления первого лица единственного числа… даже в прямом обращении»[42]. Особенно сложно было, следуя таким правилам, писать мемуары: в одном разделе своих воспоминаний Якобсон привел обширные выдержки из письма «поэта Алягрова», ни словом не пояснив, что Алягров – это он и есть[43]. А вот как Якобсон пишет в 1962 году о себе, о рано пробудившемся интересе к лингвистике: «Поговорки с жадностью собирались для заполнения пустых календарных листков… Шестилетний мальчик, зачарованный этими формами, промежуточными между языком и поэзией, был принужден задержаться на грани, отделяющей лингвистику от поэтики»[44].
Пожалуй, тот факт, что шестилетний мальчик был зачарован «формами, промежуточными между языком и поэзией», еще не столь удивителен, сколь сама эта фраза – прямое осуществление фундаментальных принципов теории Якобсона, которая ставила под вопрос и отодвигала на второй план роль индивидуального автора как в поэзии, так и в литературе в целом. О себе он всюду, где только можно, говорит в третьем лице («шестилетний мальчик») или прибегает к пассивным формам глагола («пословицы с жадностью собирались»). Согласно одному из биографов, Ричарду Брэдфорду, Якобсон успел написать около 5000 страниц прозы, тщательно устраняя при этом «лирическое» первое лицо: «Это правило не следует приписывать эксцентричности автора, скорее это молчаливое свидетельство его убеждения, что поэтическая функция оказывает постоянное давление на наше языковое присутствие»[45]. Разработав теорию письма, он обязан был применять ее к любым формам письма. «Проза должна быть прозой», как формулировал один из бывших его учеников Омри Ронен[46]. Употребление первого лица единственного числа Якобсон считал поэтической уловкой. В прозе он отказался не только от этих форм, но и от поэтических красот, хотя в письмах и отчасти в воспоминаниях порой позволял себе роскошь писать от первого лица.
Зато в поэзии Якобсона различные поэтические приемы, в том числе и формы первого лица, СКАЧАТЬ
42
Krystyna Pomorska,
43
Stephen Rudy,
44
Pomorska et al., p. 8.
45
Richard Bradford,
46
Электронное письмо Омри Ронена автору.