Век мой, зверь мой (сборник). Осип Мандельштам

Чтение книги онлайн.

      На каменных отрогах Пиэрии

      Водили музы первый хоровод,

      Чтобы, как пчелы, лирники слепые

      Нам подарили ионийский мед

      И холодком повеяло высоким

      От выпукло-девического лба,

      Чтобы раскрылись правнукам далеким

      Архипелага нежные гроба.

      Бежит весна топтать луга Эллады,

      Обула Сафо пестрый сапожок,

      И молоточками куют цикады,

      Как в песенке поется, перстенек.

      Высокий дом построил плотник дюжий.

      На свадьбу всех передушили кур,

      И растянул сапожник неуклюжий

      На башмаки все пять воловьих шкур.

      Нерасторопна черепаха-лира,

      Едва-едва, беспалая, ползет.

      Лежит себе на солнышке Эпира,

      Тихонько грея золотой живот.

      Ну кто ее такую приласкает,

      Кто спящую ее перевернет —

      Она во сне Терпандра ожидает,

      Сухих перстов предчувствуя налет.

      Поит дубы холодная криница,

      Простоволосая шумит трава,

      На радость осам пахнет медуница.

      О, где же вы, святые острова,

      Где не едят надломленного хлеба,

      Где только мед, вино и молоко,

      Скрипучий труд не омрачает неба

      И колесо вращается легко.

      В хрустальном омуте какая крутизна!

      За нас сиенские предстательствуют горы,

      И сумасшедших скал колючие соборы

      Повисли в воздухе, где шерсть и тишина.

      С висячей лестницы пророков и царей

      Спускается орган, святого духа крепость,

      Овчарок бодрый лай и добрая свирепость,

      Овчины пастухов и посохи судей.

      Вот неподвижная земля, и вместе с ней

      Я христианства пью холодный горный воздух,

      Крутое «Верую» и псалмопевца роздых,

      Ключи и рубища апостольских церквей.

      Какая линия могла бы передать

      Хрусталь высоких нот в эфире укрепленном,

      И с христианских гор в пространстве изумленном,

      Как Палестрины песнь, нисходит благодать.

      Сестры – тяжесть и нежность, одинаковы ваши приметы.

      Медуницы и осы тяжелую розу сосут;

      Человек умирает. Песок остывает согретый,

      И вчерашнее солнце на черных носилках несут.

      Ах, тяжелые соты и нежные сети!

      Легче камень поднять, чем имя твое повторить.

      У меня остается одна забота на свете:

      Золотая забота, как времени бремя избыть.

      Словно темную воду, я пью помутившийся воздух.

      Время вспахано плугом, и роза землею была.

      В медленном водовороте тяжелые нежные розы,

      Розы тяжесть и нежность в двойные венки заплела.

      Вернись в смесительное лоно,

      Откуда, Лия, ты пришла,

      За то, что солнцу Илиона

      Ты желтый сумрак предпочла.

      Иди, никто тебя не тронет,

      На СКАЧАТЬ