– А что помнишь последнее?
– Ну… как обычно. Вернулся с учебы, поел. Домашка, комп, Инет. Затем в душ и спать.
– Что ж, – сказал Борис после паузы, – ты не одинок, таких историй тут тьма. Многие до попадания сюда жили обычно, а после очередного ночлега хлоп! – и здесь. Хотя у кого-то совпало, что переходу в Руины предшествовало знаменательное событие. Например, много слышал, как юнец лишился девственности, заснул в объятиях своей благодетельницы, а проснулся здесь. И все, у кого было так, думают, что это связано, не переубедишь. На самом деле, закономерности нет. В случайный момент жизни просыпаешься в Руинах – и все.
Узнавать другие ответы расхотелось. Но все равно спросил бы. Это как терять равновесие на краю крыши: вроде опора есть, падать не хочешь, но почему-то качаешься, упасть так и тянет.
– И как выбраться? – спросил я, стараясь панику не выдавать.
– Выхода нет, Влад, – вздохнул Борис. – Здесь выживают до тех пор, пока не погибнут. Извини за правду.
Зуб на зуб не попадает, плечи прыгают, и впрямь холод, но знобит вовсе не от него. Я впал в тяжелую прострацию, можно сказать, ослеп, хоть и вижу, тело бредет за Борисом на рефлексах.
Путь, подобно шлагбауму, преградила Борисова рука. Поднимаю глаза.
Мы на краю обрыва. Здесь когда-то, судя по всему, тоже были коридоры, но перегородки разрушились, теперь под ногами прямоугольная яма высотой с этаж, размером как бассейн, где можно устраивать чемпионат по плаванию. Из трещин в стенах торчат кустики, по полу тянутся гребни бывших стен, одинокие плиты заросли мхом, из насыпи камней муравьи сделали муравейник…
В центре ямы – обнаженное тело, его обглодали, не понять, мужчина или женщина, вокруг озеро крови, по нему шлепают лапы рычунов. Твари толпятся вокруг трупа, как пираньи, каждый пытается урвать, рычит на соседей, то и дело из стаи вылетают звуковые лучи толщиной с газовые трубы. Рычуны толкают друг друга, многие падают, те, кто сзади, смыкают челюсти на хвостах передних, отдергивают, перепрыгивают, чехарда бурлит как кипяток, пол грохочет, его излизывают сейсмические кольца, как круги на воде в дождь.
– Видимо, от этой стаи и оторвалась твоя первая добыча, – сказал Борис, вытягивая нож.
Гром, рык и чавканье пробуждают во мне какое-то брожение, дышу громче и чаще, губы узлом. Сверлю взором кровавую сцену дележки, ладонь тянется к Борису.
– Дай, – сказал я почти требовательно. Даже не удивился своей наглости.
Рука от нетерпения дрожит, наверное, Борис меня изучает, но затем ладонь ощутила приятную теплую тяжесть, пальцы оплетают рукоять по желобкам витков. Стискиваю нож и кастет так, что кулаки трясутся, на глазах пелена.
Я выдал боевой крик, с разбега прыжок в яму далеко вперед, рискую что-нибудь сломать, перекат через голову, в спину воткнулись камни, но боль только в радость, я уже берсерк, терять нечего, а смерть – обещание покоя.
Подробностей не помню…
Было СКАЧАТЬ