Тяжело ковалась Победа. Иван Леонтьев

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ все не унимался. Растапливая печку, я каждый раз старался положить больше суковатых поленьев, чтобы прогреть избу, и пораньше закрывал трубу, надеясь сохранить тепло.

      Так я поступил и на этот раз: поленился слезть и посмотреть, прогорели или нет суковатые поленья, – взял и закрыл вьюшку, чтобы не выдуло все тепло…

      Очнулся я на снегу возле пристройки. Рядом со мной хныкала Элла. Гера лежал синий, как покойник. Надо мной было чистое бледно-голубое небо. В голове стучал молот: дук, дук, дук… Голова кружилась, к горлу подступала тошнота. Иногда я открывал глаза, видел кружащееся тарелкой небо и вновь терял сознание. В снегу была отрыта глубокая траншея к дверям пристройки. Вокруг нас суетились соседки и почтальонша. Мария Михайловна лежала в пристройке на своем топчане. Когда мое сознание прорывалось сквозь угар, я слышал отдельные слова письмоноски и хозяйки, но не осознавал их смысл.

      – Совсем бы угорели, если бы ты не заглянула, – хозяйка похвалила почтальоншу. – Опоздай – покойников бы выносили.

      – Как тебя Бог надоумил? – удивлялась соседка.

      – Я только снег у оконца разгребла – разом почуяла, что неладно что-то. И побежала к вам.

      Мы долго еще рядком лежали на снегу. К вечеру нас внесли в избу, уложили на пол, подстелив солому, и стали отпаивать молоком. Потом затопили печь, поставили варить картошку и сели возле Марии Михайловны.

      – Не тужи! Не дадим помереть, – заверяла письмоноска. – Раз уж твоя смертынька прошла стороной, то теперь не скоро возвернется.

      – Весной огород вспашем, – вселяла надежду хозяйка, – картошку посадим, и будешь жить!

      – А нет письма-то? – со слабой надеждой спросила Мария Михайловна.

      – Не заботься, – отмахнулась собеседница, – как придет, сама принесу. Не гоняй мальца!

      Поздним вечером при свете керосиновой лампы мы ели рассыпчатую картошку с молоком. Я несколько раз подливал в миску холодного молока, чтобы не обжечься горячей картошкой.

      Вдруг Гера насупился, а потом накинулся на меня:

      – Сам ешь! – плаксивым голосом закричал он. – А Дамке?

      Я словно проснулся: картошки в чугуне уже не было. Мне стало стыдно. Я, конечно, ел быстрее и больше их, не вспоминая о собачке.

      – Мы сейчас ей отнесем, – схватил я кринку, но молока в ней не осталось.

      Я собрал все остатки картошки, крошки, выплеснул несколько капель молока, и мы отправились в пристройку. Присев возле норы, куда обычно я заталкивал собачку, мы наперебой стали вызывать нашу любимицу.

      – Дамочка, Дамочка, – чуть не плакала Эллочка, сложив на груди ручки.

      – Дамка, Дамка, – виноватым голосом повторял я.

      – Да-а-амочка, Да-а-амочка, – взывал Гера.

      Но собачка не откликалась. Не услышав шороха и не увидев шевеления соломы, я подумал, что она убежала, как только мы перестали ее кормить. Оставив глиняный черепок (на случай, если Дамка прибежит), СКАЧАТЬ