Моя система воспитания. Педагогическая поэма. Антон Макаренко

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ засыплю, а то и сам возьму за вязы, трохы подержу. Потому что я бачив Овчаренка, когда он уходил, – можно сказать, человека в могилу загоняем: Овчаренко, сами знаете, без воровского хисту[83]. Обыграли его Бурун с Раисой. Я считаю: нехай идут и шукают, и пусть не приходят, пока не найдут.

      Бурун горячо согласился.

      – Только на биса мне Раиса? Я и сам найду.

      Хлопцы заговорили все сразу. Всем было по сердцу найденное соглашение. Бурун собственноручно конфисковал все карты и бросил в ведро. Калина Иванович весело отбирал сахар:

      – Вот спасибо! Экономию сделали.

      Из спальни меня проводил Митягин:

      – Мне уйти из колонии?

      Я ему грустно ответил:

      – Нет, чего ж, поживи еще.

      – Все равно красть буду.

      – Ну и черт с тобой, кради. Не мне пропадать, а тебе.

      Он испуганно отстал.

      На другое утро Бурун отправился в город искать Овчаренко. Хлопцы тащили за ним Раису. Карабанов ржал на всю колонию и хлопал Буруна по плечам:

      – Эх, есть еще лыцари на Украине!

      Задоров выглядывал из кузницы и скалил зубы. Он обратился ко мне, как всегда, по-приятельски:

      – Сволочной народ, а жить с ними можно.

      – А ты кто? – спросил его свирепо Карабанов.

      – Бывший потомственной скокарь[84], а теперь кузнец трудовой колонии имени Максима Горького, Александр Задоров, – вытянулся он.

      – Вольно! – грассируя, сказал Карабанов и гоголем прошелся мимо кузницы.

      К вечеру Бурун привел Овчаренко, счастливого и голодного.

      [10] «Подвижники соцвоса»

      Таковых, считая в том числе и меня, было пятеро. Назвал нас «подвижниками соцвоса» товарищ Гринько[85]. Сами мы не только так никогда себя не называли, но никогда не думали, что мы совершаем подвиг. Не думали так в начале существования колонии, не думали и тогда, когда колония праздновала свою восьмую годовщину.

      Слова Гринько имели в виду не только работников колонии имени Горького, поэтому в глубине души мы считали эти слова крылатой фразой, необходимой для поддержания духа работников детских домов и колоний.

      В то время много было подвига в советской жизни, в революционной борьбе, а наша работа слишком была скромна и в своих выражениях и в своей удаче.

      Люди мы были самые обычные, и у нас находилась пропасть разнообразных недостатков. И дела своего мы, собственно говоря, не знали: наш рабочий день полон был ошибок, неуверенных движений, путаной мысли. А впереди стоял бесконечный туман, в котором с большим трудом мы различали обрывки контуров будущей педагогической жизни.

      О каждом нашем шаге можно было сказать что угодно, настолько наши шаги были случайны. Ничего не было бесспорного в нашей работе. А когда мы начинали спорить, получалось еще хуже: в наших спорах почему-то не рождалась истина.

      Были СКАЧАТЬ