Жребий праведных грешниц. Наследники. Наталья Нестерова

Чтение книги онлайн.

      У Егора и Дарагуль долго не было детей. Долго – по Марфиным представлениям. Уж университет окончили, работали, а все бездетные. Прямо их не спрашивала, потому что если какая-то проблема со здоровьем, то своим досужим любопытством могла только разбередить рану.

      Однако в разговорах с мужем ворчала:

      – С Егором по телефону говорила. Диссертации они пишут-рожают! Вместо детей, что ли?

      – Так и спросила?

      – Не посмела.

      – Каждый рожает, что может.

      – А если Егорушке осколкам там, – показала Камышину в промежность, – посекло и он теперь неспособный?

      – Это у меня там посекло, – ухмыльнулся Александр Павлович, – хоть и не осколками, старостью. А у Егора все в порядке, петух петухом вышагивает, и Дарагуль не выглядит обездоленной мужским тамом. Тебе бы все плодиться, ненасытная!

      – Ну да, ну да. Только не зря говорится: стар, да петух, молод, да протух.

      Камышину сия народная мудрость очень понравилась.

      Егор с женой приехали, когда она была на седьмом месяце. Дарагуль выглядела очень молодо, ей можно было дать тринадцать-четырнадцать лет – девчонка с пузом.

      Настя рассказывала, веселясь:

      – Мы в Гостином Дворе стояли в очереди за пеленками-распашонками-ползунками. Тетки на Дарагуль косились-косились и потом хором запричитали: кто ж тебя, малолетку, обрюхатил, кто ж над тобой надругался! И пустили нас без очереди к прилавку! Дарагуль, умора, кандидат наук, прекрасно изображала девочку на сносях.

      Тот их приезд – последний, когда видели Дарагуль.

      Родилась девочка, назвали Марией – Маней. И два с лишним года у них не получалось вырваться в Ленинград. Присылали фото Мани – узкоглазенькой, в мать-казашку, нерусская кровь сразу видна.

      А потом Дарагуль умерла. От какого-то зловредно скоротечного рака. В Ленинград про ее болезнь не сообщали. Не едут, обстоятельства, отпуск откладывается.

      Василий, конечно, знал. Он с Марьяной поднял на ноги лучших врачей, никто помочь не мог.

      Спустя время Марфа пеняла Василию:

      – Чего молчал, скрытничали?

      – Вы ничего не могли бы сделать. И знаете Егорку, он человек-«ясам». Ему от постороннего вмешательства только сложней. Но в самых тяжелых обстоятельствах СКАЧАТЬ