Снежинск – моя судьба. Борис Михайлович Емельянов

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ дел. В это время я лучше узнал и самого Николая Александровича. Совещания он проводил очень чётко, без лишних словопрений. Сразу же решал и почти все накопившиеся вопросы, при этом внимательно выслушивал мнение присутствующих. И только в случаях, если кто-то из руководителей проявлял забывчивость в выполнении какого-либо поручения да к тому же пытался как-то оправдаться, директор мог устроить такой разнос провинившемуся, что он никогда в дальнейшем не допускал ничего подобного. Вместе с тем директор не позволял себе каких-либо оскорбительных выражений, унижающих достоинство человека. Характер этих оперативок, их неизменно деловая атмосфера, многому меня научили.

      Нравилась мне и демократичность Николая Александровича, доступность для людей. Однажды он завёл даже такую практику: по пятницам, по окончании рабочего дня к нему без предварительного уведомления мог прийти любой работник завода, если у него появилось желание чем-то поделиться или посоветоваться.

      Иногда и я заходил в такие дни к Николаю Александровичу, а раза два или три, с его согласия, присутствовал на проводимых им (как и всеми руководителями города) ежемесячных приёмах трудящихся по личным вопросам.

      Я уже знал, что он очень внимательно относится к просьбам посетителей, но, как оказалось, мог иногда проявить и неоправданную мягкость. Мне довелось быть свидетелем одного его решения по квартирному вопросу. На приём пришёл рабочий одного из цехов – Чернов, чтобы выяснить, почему квартиру, которую он должен был получить как первый в списке нуждающихся, выделили человеку, который стоял в очереди во втором десятке. Николай Александрович что-то пытался объяснить Чернову, но как-то уж очень невразумительно, потом сказал: «Тот человек меня давно осаждал и очень надоел, и я решил пойти ему навстречу, тем более что его семья тоже очень нуждалась в улучшении жилищных условий. А ты ни разу ко мне не приходил». В конце разговора, итогами которого Чернов – хороший токарь и скромнейший человек – был явно недоволен, директор заверил его, что в следующее распределение он обязательно квартиру получит. Когда мы остались одни, я сказал Смирнову: «Как же так, ведь получается, что квартиру получил тот, кто понахальнее, а человек порядочный может теперь подумать, что это его качество мало что значит?». Я чувствовал, что Николай Александрович сожалеет о своём решении, но в душе моей остался неприятный осадок.

      В 1969 году он стал персональным пенсионером союзного значения, а в марте 1970-го, неожиданно для многих заводчан, оставил пост директора, который занимал 15 лет, перейдя на должность старшего инженера-технолога ОГТ. Нередко я видел его в обеденный перерыв за шахматной доской с самыми разными партнёрами: тогда в управлении завода шахматами увлекались многие, тем более что столовая находилась в том же здании, и после обеда всегда оставалось минут двадцать – тридцать свободного времени.

      Спустя СКАЧАТЬ