Свидание с социумом. Иван Аврамов

Чтение книги онлайн.

      – Больше двухсот тридцати. Несколько десятков сел да стольный град Мариуполь – все владения ГДР.

      – ГДР?

      – Да, – смеюсь, – ГДР. Греческая Демократическая Республика.

      Наши соседки лениво, расслабленно выбредают из моря. Их мокрые тела блестят на солнце и кажутся еще красивее и соблазнительнее. Но на них гляжу я, а Орест смотрит на меня.

      – Спирос, а ты очень… хитрый? – Ну и парень, что ни вопрос, то как серпом по коленным поджилкам.

      – Наболтали? – свирепо рычу, конечно же, понарошку, он так и трактует мой «праведный гнев», растягивая в улыбке сочные губы, к которым мягко стекают негустые светлые усы. – Сказали, там, где грек прошел, там нечего делать еврею? Знаешь, Орест, я не очень хитрый, а очень умный. То есть, коль умишко есть, то человек на большую, изящную хитрость способен, однако ее не делает. Что-то не пускает. Может, тот же избыток ума. Может, совесть, воспитание. Вот, смотри. Ум выстраивает хитромудрый план, это с одной стороны, с другой же – опять-таки ум, но еще и совесть, но еще и воспитание остерегают, что это некрасиво ни перед людьми, ни перед Богом. Конечно, греки издревле люди смекалистые, предприимчивые, разворотливые, им палец в рот не клади. Мне в Феодосии тамошние ребята рассказали легенду о хитрости эллинов. Когда те впервые высадились на полуостров, их приветливо встретили местные племена. Вместе преломили хлеб, выпили вина. Сыны Эллады, которым новые места понравились, выразили желание обжиться здесь. Вождь и спросил, сколько им понадобится земли. Не больше, чем сможет занять эта свежевыделанная овечья шкура, ответили те. Тот, естественно, удивился, но дал согласие. И тогда потомки Одиссея острым ножом нарезали из этой шкуры такую нескончаемую тончайшую нить, что обнесли ею чуть ли не треть полуострова. Местный вождь, когда постиг наконец хитрость пришельцев, ахнул, за голову схватился. Но куда денешься – слово ведь дал… Сказка, конечно, но доля истины в ней есть. Слово «Крым», кстати, происходит от греческого «кримеа» – «отвесный, скала». Знаешь, у Флобера в «Саламбо» встречается – «ленивый, как грек». Уж не знаю, насколько прав классик. Если это и так, то, скорее всего, эта их лень проистекала от сибаритства в эпоху позднего эллинизма. Было времечко, когда греки разнежились.

      – Забавно, – сказал Орест, – весьма забавно. Значит, твои соотечественники подсунули местным дикарям большую каку.

      – Выходит, так. Это потому, что среди них не было меня. Я не позволил бы оттяпать у племени половину владений. Кстати, только что меня осенило. Хочешь, доложу об итогах очередного этимологического изыска? «Какос» – по-гречески «плохой». Может, отсюда и нашенская «кака»? И смысловое, и звуковое тождество бесспорно.

      – А почему говорят – «соленый грек»? Я, когда в автобусе сюда ехал, услыхал от одной тетки.

      – Страсть как любят все пересаливать. Рыбу соленую обожают. Пресную воду не признают, – это я уже начинаю гнать СКАЧАТЬ