Страницы моей жизни. Романовы. Семейный альбом. Анна Вырубова

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ с наследником. Государь занимался до одиннадцати часов. Иногда приходил к чаю и к полуночи; а после уходил писать свой дневник. Ложились их величества поздно.

      Жизнь их была безоблачным счастьем взаимной безграничной любви. За двенадцать лет я никогда не слыхала ни одного громкого слова между ними, ни разу не видала их даже сколько-нибудь раздраженными друг против друга. Государь называл ее величество «Sunny» (Солнышко). Приходя в ее комнату, он отдыхал, и боже сохрани, если возникали какие-нибудь разговоры о политике или делах. Заботы о воспитании детей и мелкие домашние дрязги императрица несла одна. «Государь должен заботиться о целом государстве», – говорила она мне. Заботы о здоровье Алексея Николаевича они несли вместе.

      Дети буквально боготворили родителей. Слава Богу, никто из них никогда не ревновал меня к матери. Одно время великая княжна Мария Николаевна, которая особенно была привязана к отцу, обижалась, когда он брал меня на прогулки как самую выносливую. Одно из самых светлых воспоминаний – это уютные вечера, когда государь бывал менее занят и приходил читать вслух Толстого, Тургенева, Чехова и т. д. Любимым его автором был Гоголь. Государь читал необычайно хорошо, внятно, не торопясь, и очень любил это занятие. Последние годы его забавляли рассказы Аверченко и Тэффи, отвлекая на нисколько минут его воображение от злободневных забот.

      Сколько писалось и говорилось о характере их величеств, но правды еще никто не сказал. Государь и государыня были, во-первых, люди, а людям свойственны ошибки, и в характере каждого человека есть хорошие и дурные стороны.

      У государыни был вспыльчивый характер, но гнев ее так же быстро и проходил. Ненавидя ложь, она не выносила, когда даже горничная ей что-нибудь наврет; тогда она накричит, а потом высказывает сожаление: «Опять не смогла удержаться!» Государя рассердить было труднее, но когда он сердился, то как бы переставал замечать человека и гнев его проходил гораздо медленнее. От природы он был добрым человеком. «L’Empereur est essentiellement bon»,[6] – говорил мой отец. В его величестве не было ни честолюбия, ни тщеславия, а проявлялась огромная нравственная выдержка, которая могла казаться людям, не знающим его, равнодушием. С другой стороны, он был настолько скрытен, что многие считали его неискренним. Государь обладал тонким умом, не без хитрости, но в то же время доверял всем. Удивительно, как к нему подходили люди, мало достойные его доверия. Как мало пользовался он властью и как легко было бы в самом начале остановить клевету на государыню! Государь же говорил: «Никто из благородных людей не может верить или обращать внимание на подобную пошлость», – не сознавая, что так мало было благородных людей.

      Государыня любила посещать больных – она была сестрой милосердия от рождения: вносила с собой в палату к больным бодрость и нравственную поддержку. Раненые солдаты и офицеры часто просили ее оставаться рядом во время тяжелых перевязок и операций, говоря, что «не СКАЧАТЬ