Жизнь на грешной земле (сборник). Анатолий Степанович Иванов

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ объяснила она мужу. – В волость-то ехать с помолом еще накладней будет. Соображай».

      А кроме этого завела она немалые пашни в холмах, огороды, пасеку, на которых работали мужики и бабы окрестных деревень. А там поднялись близ мельницы и обширная конюшня, коровник, овчарня, несколько крепких завозен из лиственницы железной крепости, доставленной из алтайской тайги, два длинных, разделенных на клетушки барака для работников. Мало-помалу возле мельницы, которая все крутила и крутила своими колесами, стало возникать что-то вроде собственного поселка Сасония Пилюгина с собственными батраками. Место это так и стали называть – Пилюгинский хутор, чему его владельцы несказанно радовались.

      – Ну, Федоня, ну жинка у меня! – откровенно говорил Сасоний в бражные праздники, хлопал ее по костлявому заду. – Без нее-то бы я так мельником и прожил… А теперя у меня вона – хутор!

      – Сказано те было – Бог подал, – вставлял обычно наезжающий по праздникам в гости Фортунат.

      Родитель Федотьи, подтягивающийся в такие дни сюда же, самодовольно качал, бородой:

      – Ловыгинекий корень. Ко-орень!

      Сворачивался подобный разговор обычно вздохом Фортуната:

      – Что ж он, корень, отростка-то не дает? Наследника-то?

      – Да уж тут чего… – сникал Ловыгин. – Уж тут эдак… медлит Господь. А может, дураки, сами не стараетесь?

      – Да уж тятенька… тестюшка родимый! До потов вроде, а оно… – всхлипывала Федотья.

      – Но, детюни, – успокаивал тогда Фортунат, щедро брал вину на свой род. – Эт мы, Пилюгины, должно, малосильные. У меня вон один всего Сасоний и зачался. Беда! Зато в другом мы уж! Да ничего, Федотья, Господь имя твое оправдает. Не зря тако окрещена.

      Оправдал господь ее имя еще не скоро. Лишь под осень одиннадцатого года начало к неописуемой радости всех пухнуть брюхо у Федотьи, а в положенный срок и народился малец, названный Артемием…

      В тот год, тоже високосный, поселились на мельнице две семьи новых батраков – старики Афанасьевы с сыном Данилкой двенадцати лет да молодожены Тихомиловы с полуторагодовалым Степкой.

      Старики Афанасьевы – ему отстукивал седьмой десяток, она на восемь лет моложе – были взяты для хождения за всякой птицей, которой Федотья развела несчетное количество, в том числе невидаль по тем местам – грузных, с красными соплями индюков. Тихомиловых Федотья определила в скотники.

      Года через два или три погибла мать Данилы – упала с мельничного колеса вниз и разбилась.

      – Как же тя занесло туда, как?! Родимая… – хрипел старик, распластавшись на гробу, когда он стоял еще в каморке, где они жили. Он обнимал мертвую свою жену, точно хотел вынуть из гроба, а на ее место лечь сам. – Как же?!

      – Как? – всхлипнул Данилка. – Утиный выводок плавал под кустами. Щуки начали его гонять, утащили одного, другого… Хозяйка-то и накинулась на мамку: «Куды, – грит, – квашня, смотрела, доставай теперь утяток». И со злобы пихнула ее с плотины. СКАЧАТЬ