Цепи свободы. Опыт философского осмысления истории. Виктор Сиротин

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ французской революции отсверкали своё, но «громы» её продолжали рокотать на протяжении всего столетия! Их «эхо», прогремев во Франции злосчастной революцией 1870 г., – тут же отдалось поражением (провозглашённой) Республики от Империи (Германии в 1871 г.), после чего в уставшей от бунтов Европе наступила относительная «тишь и благодать». Массовой культуры ещё не было, но «человек с улицы» (Джон Миль), подбоченясь, уже готов был заявить о правах на свою этику.

      Здесь, наступив на лакированный «башмак» политкорректности, придётся сказать, что не всё то, что ярко блистает и гремит в исторической жизни, заслуживает развития. И в прошлом не всё было исторически мотивировано и бытийно целесообразно.

      Не всё случившееся оправдано фактом, и, тем более, находит поддержку с позиций морали. Не всё, что творится в мире, обязывает смиряться с «фактом» жизни, как с закономерностью, в этом случае и оправдывая и утверждая будущие драмы.

      Словом, не всё произошедшее следует признать полноправно эволюционным и исторически оправданным. Ибо, того, что произошло, могло не быть, но имело (и будет ещё иметь) место по произволу морально несовершенного и необузданного в своей агрессивности homo sapiens.

      Несомненно и то, что «молнии истории», даже оставляя после себя «пепел», не всегда несут с собой гибель. Выжигая из исторической жизни «сухую траву» и издержки старого, они порой создают новые цивилизационные парадигмы, дают рост новой культуре, формируют целесообразные экономические устои. Это, не оправдывая огульный слом старого, лишь настаивает на снесении ветхого и нежизнеспособного, не дающего жизнь новому. Вместе с тем, освещая историческую жизнь, а когда и обжигая тело человечества, «молнии» эти не редко оставляют глубокие клейма в теле народов, которые порой не стираются и в веках, ибо мощные разряды их поражают народы, страны и государства…

      Иное происходило на Руси, в которой христианство греческого обряда, споря с язычеством, всё активнее проникало в жизнь народа. Снятие зависимости от тюркских ханов обусловило политическое усиление княжеств. Смена исторических вех побудила Великих Московских Князей объявить себя наследниками мистического «Первого» (Древнего) и «Второго Рима» (Византии). При таковом раскладе Московская Русь, считая себя единственной (и истинной!) хранительницей христианской веры, ставила под сомнение претензии западноевропейских монархов на «римское» религиозно-мистическое наследие. «Иван IV был первый из московских государей, который узрел и живо почувствовал в себе царя в настоящем библейском смысле, Помазанника Божиего», – пишет В. Ключевский[6]. Изучив исторический опыт прошлого (и вспомнив «свою родословную», которая вела, ни много ни мало, к римскому императору Августу), Иван Грозный пришёл к убеждению, что подчинение царской власти церковной во все времена приводило к распаду великие империи. В то же время царь верил в божественную миссию христианской Руси (Третьего Рима), призванную нести свет СКАЧАТЬ