До встречи не в этом мире. Юрий Батяйкин

Чтение книги онлайн.

      Учитель! Я дорос до Ваших слов.

      И пусть я не был сызмальства ревнивцем,

      я в срамоте моих пустых углов

      себя сегодня чувствую счастливцем.

      Я помню давний благовест тепла:

      на Невском март играет образами,

      часы звонят – одну шестую зла

      мы, расставаясь, наспех делим с Вами.

      Сейчас у нас зимы апофеоз:

      закрыли небо жалюзями тучи,

      как Самиздат, кусается мороз,

      и рвет сосуды диссидентство ртути.

      И там, где обрывается стежок

      трамвая, что сошел когда-то с круга,

      кружит инакомыслящий снежок

      приветом от ученика и друга.

      Вечные – очередные сборы:

      миг, когда в спешке заносишь споры

      грусти на новое место. Вещи?

      Вряд ли. Их хватит на то, чтоб лечь и

      чай вскипятить – никакой помехи.

      Все это проще купить, хоть в Мекке

      возле холма… А с романом Кафки

      можно прийтись и к вагонной лавке.

      Впрочем, похоже, он нас застукал:

      самый укромный и темный угол

      в городе первым узнал о нервной

      выходке, что, как полет консервной

      крышки над мертвым ансамблем зданий,

      входит все чаще в обряд скитаний

      ополоумевших ног по лишним

      улицам, видимым лишь Всевышним.

      Я не пойму, что ему нужнее:

      если бы мир был к себе нежнее,

      я бы не исчезал в туманах,

      производя на бегу в карманах

      переполохи, и те же ночи

      на полустанках, как волку волчьи

      ягоды, мне бы не снились, ибо —

      не доскитаться до стен Магриба.

      Также терзает простое сходство

      тонкой поэзии и сиротства,

      светлой фантастики и потери.

      Так, что, когда подступаешь к двери,

      перед порогом невольно медлишь,

      видя в нем некий забытый фетиш,

      нервно считая во мгле ступени

      в обществе собственной грустной тени.

      В общем, увы, дорогой мечтатель:

      жизнь – арифметика, знаменатель —

      быдло, а ты, по всему, числитель, —

      так что тебя еще ждет обитель

      в небе, где ты, как птенец под мягким

      теплым и нежным крылом, двояким

      вдруг осознаешь свой грустный жребий.

      Шелест страниц, словно крыльев в небе, —

      это твой пропуск, двойник твой, это

      неистребимая суть поэта.

      Здесь, где волны, омывающие дурдом,

      разбиваются с воплями о СКАЧАТЬ