Ликвидатор с Лубянки. Выполняя приказы Павла Судоплатова. Николай Хохлов

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ меньше я ожидал от своего отчима, что он тоже пойдет добровольцем на фронт. Не только потому, что он носил очки еще более сильные, чем мои, и был по призванию совершенно штатским человеком. Просто мне всегда казалось, что отчим заботится в основном о благополучии своей семьи и о своем положении в Коллегии Защитников. Оказалось, что он думал и о Родине не меньше. В начале июля отчим ушел в народное ополчение. Мне оставалось только позавидовать ему. Мой возраст для народного ополчения не подходил.

      Один за другим уезжали на фронт мои сверстники. Дезертиром я себя не чувствовал, но ощущение обидной неполноценности становилось все острее.

      Как-то по дороге в киностудию я забрел в переулок недалеко от Садово-Каретного проезда. У ворот перед зданием школы стоял часовой в необычной форме: солдатской, но с треугольными голубыми петличками, – в форме истребительного батальона. Полувоенные части с таким грозным названием были организованы в крупных городах для борьбы с возможными вражескими десантами.

      – А что, если попробовать? – мелькнула мысль.

      Меня пропустили к комиссару. В тот же день я был зачислен бойцом Истребительного батальона Октябрьского района Москвы.

      Через несколько недель вслед за мной в батальон пришло письмо из Комитета по делам Искусств. Киностудия просила отпустить бойца Хохлова на месяц для съемки в кинофильме «Как закалялась сталь». Особых причин возражать у командования не оказалось. Да и я сам уже успел убедиться, что, кроме охраны складов и дежурства на крышах, никаким особенным истреблением врагов батальон не занимался.

      В первых числах августа я выехал в Ульяновск в составе съемочной группы режиссера Марка Донского.

      Но, видимо, нашлись какие-то другие глаза, следившие за моей работой в Ульяновске и запланировавшие для меня иную карьеру.

      В сентябре телеграммой я был отозван назад, в батальон.

      Еще в Ульяновске до меня дошли слухи, что истребительные батальоны превращаются в регулярные фронтовые части. Чего я не мог предположить, это того, что возвращение в Москву приведет меня в комнату в здании НКВД.

      Хотя последняя мысль к анкетным вопросам, наверное, никакого отношения не имела.

      Ну, вот, пожалуй, и вся моя несложная жизнь до 28 сентября 1941 года.

      Неотвеченных вопросов осталось уже немного:

      Служил ли в Белой армии? Нет, не служил.

      Состоял ли в антисоветских партиях? Нет, не состоял.

      Есть ли родственники за границей… Родственники за границей…

      Я протянул анкету Комарову.

      – Не знаю, товарищ Комаров, что писать о родственниках за границей. По-моему, у меня таких нет. Но ручаться не могу. А вдруг есть?

      Он засмеялся:

      – Ничего, напишите, что нет. Подпишитесь на каждой анкете и пойдемте к Михаилу Борисовичу.

      Чуть СКАЧАТЬ