Упершись ногами в соседнюю глыбу, я постарался оттолкнуть ее. Неровности ниши впивались в спину. В глазах потемнело. Я давил и сам кривился от боли. Наконец, почувствовал облегчение. Гладкий скафандр уже не прижимался ко мне, а лежал в пустоте: глыба за ним поддалась. Теперь я увидел, какой длинный и острый выступ прижимал ко мне незнакомца… Не прикрой он меня своим телом, я был бы насажен, как бабочка на булавку.
Лучи солнца брызнули прямо в лицо. Придавившие нас обломки медленно расходились. В образовавшемся коридоре замелькали сигнальные лампочки робота-дубля. Это он раздвигал камни, пробиваясь ко мне на выручку. Движения робота были мощны и строго рассчитаны. Он был весьма изящен, как только может быть изящна полезная машина. Оттолкнувшись от «груши», я устремился к нему навстречу, прижимая к груди невесомое тело своего спасителя. Дубль галантно посторонился, придерживая спиной и руками напирающие глыбы.
Астероидная лавина уже затухала. Выбравшись из гущи камней, я представил себе улыбку Валерия, наблюдавшего за мной из корабля: мое порханье с глыбы на глыбу с ношей на вытянутых руках должно было напоминать балетное па-де-де. Но и тут я ошибся: Валерий выскочил мне навстречу из-за первой скалы – встревоженный и сердитый. Губы его шевелились. У меня были заняты руки. Я не мог показать, что не слышу. Это оказалось кстати: он весь выговорился в открытом космосе. Потом, ка корабле, ему уже некогда было задавать вопросы, ответить на которые я все равно бы не смог. Дубль догнал нас у шлюзовой камеры, и мы все четверо одновременно пересекли порог.
Эскулап, наш универсальный биоэлектронный жизнеборец, был не просто врачом, а целой маленькой клиникой. Научный центр в миниатюре, плюс добрая нянька. Первые образцы эскулапов предназначались исключительно для человека. Но с освоением гиперпространства и расширением обитаемой зоны, потребовался эскулап универсальный, способный выхаживать любую животную и даже растительную жизнь любого мира, как бы его условия ни отличались от земных.
В долгом бездействии наш врач заряжался жгучим нетерпением. В нем накапливался творческий заряд, служивший прекрасным стимулятором, когда приходило время действовать.
Эскулап забрал мою ношу прямо в скорлупе скафандра. Только расставшись с ней, я почувствовал, что мне не будет покоя до тех пор, пока не узнаю о своем спасителе все, что можно узнать.
Я долго топтался у табло возле надписи «Предварительный диагноз», пока на нем не зажглись, наконец, слова, которые едва ли могли служить утешением: «Перелом позвоночника».
Корабль шел на голубую планету.
Мне не сиделось в рубке. Тревога тянула меня к эскулапу.
Тревога и чувство вины. Я оставил за пультом Валерия и вернулся к нашему «доктору».
Внутри аппарата что-то мерно жужжало. Я устроился в СКАЧАТЬ