бракосочетания навсегда сохранить чувство эйфории. Вновь и вновь всплывает в памяти дрожь одного воспоминания, которую он хочет удержать. Клуб на крыше дома на Джордж-стрит. Субботний вечер. Они на танцевальной площадке, купающейся в быстрых сполохах пурпурного и желтого света, басовитый хип-хоп чередуется с зажигательными хорами стадионных гимнов. На ней кроссовки, черные бархатные шорты и черный шифоновый топ. Ему хочется слизнуть пот с ее висков и кружиться, держа ее на руках. Музыка и общение между танцующими обещает непременное прекращение всех страданий и разрушение барьеров. Они выходят на террасу, освещенную только рядом свечей, расставленных вдоль перил. Ночь ясная, и Вселенная снизошла познакомиться с ними. Кирстен указывает на Андромеду. Самолет кренится в вираже над эдинбургским замком, затем выпрямляется для захода на посадку в аэропорту. В тот момент он вне всякого сомнения, чувствует: вот она, женщина, рядом с которой он, хочет состариться. Есть у того эпизода, конечно же, довольно много аспектов, «заморозить» или сберечь которые брак ему не позволит: прозрачный простор огромной, наполненной звездами ночи; щедрое жизнелюбие дионисийского клуба; отсутствие ответственности; ожидавшее их праздное воскресенье (они проспят до полудня); ее оживленный настрой и его чувство признательности. Рабих не женится на чувстве, а следовательно, и не скрепит его клятвой навек. Он женится на живом существе, с кем – по очень особому, счастливому и скоротечному стечению обстоятельств – судьба даровала ему разделить чувство. Предложение, с одной стороны, говорит о том, к чему он бежит, но еще и, наверное, ничуть не меньше о том, от чего убегает. За несколько месяцев до знакомства с Кирстен он ужинал с семейной парой – старые друзья по университету в Саламанке. Они славно посидели, обменялись новостями. Когда все трое выходили из ресторана на Виктория-стрит, Марта поправила воротник на верблюжьем пальто Хуана и тщательно укутала ему шею бордово-красным шарфом, жест до того естественной и нежной заботы, что неожиданно Рабих ощутил (словно удар в живот) абсолютное одиночество, равнодушие мира к его существованию и судьбе. Холостая жизнь сделалась, понял он тогда, невыносимой. Он досыта наелся прогулками домой после бесцельных вечеринок в своем обществе, безмолвные воскресенья, сыт по горло отпусками, проведенными среди изнуренных пар, чьи дети лишали их всяких сил для разговора. Осознавал, что он не занимает особого места ни в чьем сердце. Он любит Кирстен глубоко, но почти так же сильно ненавидит мысли о возможности остаться одиноким.
В постыдной степени очарование брака сводится к тому, насколько неприятно каждому его участнику быть одному. В этом не обязательно видеть нашу вину как индивидов. Общество в целом, по-видимому, представляет одиночество как болезненное и гнетущее состояние. Как только заканчиваются вольные школьные и университетские денечки, становится обескураживающе тяжело найти компанию и душевное тепло: социальная жизнь принимается
СКАЧАТЬ
