Английская лаванда. Анна Ефименко

Чтение книги онлайн.

      Приятели, неизменно блеклые, кающиеся в неисправимом («Лучше было бы выбрать философию»), прилежные сатурнианские огородники, возделывают твой дикий сад в моменты слабости, когда ты выстиран и обессилен, и признаешь поражение: «Лучше было бы выбрать историю».

      Приятель начнет обстоятельно доказывать твою неправоту, не находя в окаменелой, простодушной истории, похожей на собрание сказок, глубины, присущей лишь литературоведческим дисциплинам, великому бредохранилищу воды. К диплому приятель сам начнет тяготеть к истории, попутно увлекшись биржевыми сделками. Они, это свитерное окружение, могли бы слиться с тобой в удачный образ фиалок, дремлющих в парковых сумерках, либо безмятежного отрочества, где все равно чем-то вечно недоволен, однако ты не позволишь им. Их инстинкты не перепрыгивают через их характер. Ты никогда не подпустишь к себе золотые школьные пятерочки, похожие на Натана из детства, здравомыслящие и действительно, наяву с тобой разговаривающие, не дашь им подойти ближе твоих кустарниковых шипов – вдруг у этих рационалистов за спиной припрятаны садовые кусачи? А если кто из таких приятелей осмелится заметить: «Ты злоупотребляешь прилагательными!», то навек лишится твоей компании за оставляющим ободки на дне чаем, или в гулком амфитеатре аудитории, или во внутреннем дворе под слепящим майским солнцем.

      Претенциозную с самого курсивного заглавия (К. выбирает шрифт дольше, чем набирает текст) пробу пера – «НеНовеллу Винограды», от которой на три корпуса разит демонстративным модерном, автор дарует М. ранее, а сейчас перечитывает с листа, пытаясь вообразить произведение глазами друга. Скажи же, что там многовато перечислений!

      «Так много прилагательных. Но это серьезно. Серьезно!»

      «Ты-то что понимаешь», – надменно вздыхает Клайв в ответ, предательски зардевшись. На твоих крючкотворских факультетах учат иному: тыркни актуальное знание в сегодня, воспользуйся методом! Прикладная чушь для барристеров. Всего за первый курс К. вымахивает на целую голову, и разбивает сердца, и гордо носит собственное разбитым – то патетически, то карикатурно. Прошедшей зимой К. сдает древнегреческую и древнеримскую, отрывками угадывая, таская в свою комнатенку в колледже истлевшие книжные корешки Эсхила с Софоклом, и ныне имеет право общаться на равных с другом, с доисторических времен декламировавшим гекзаметры «Илиады». С другом, приляпавшим под потолок нарисованную капитель античной колонны (ионический ордер ограничил способности М. рисованием завитушек).

      «Стажируясь в прикладной чепухе, Мередиту не достичь академизма, знания наук о духе!» – про себя зубоскалит филолог. К. впервые перехватывает инициативу и теперь уже он издевается над суждениями и нарядами друга, неуловимо провинциальными. Клайву хотелось бы сохранять монохром, слегка оттеняясь в декорациях зелени, и только изумрудному цвету он дает добро, будь то ивы на берегу, зеленая муть озерной воды, плескавшейся под лодочными СКАЧАТЬ