Констебль с третьего участка (сборник). Сэй Алек

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ трактаты, молодой художник – предупреждение и натурщика, а кафетерий мистера Сабурами остаётся в этот день без ещё одного посетителя, о чём его содержатель, впрочем, так никогда и не узнает

      Плюх-плюх-плюх… Старичок паровик, шлёпая колёсами по воде, неторопливо плетётся вдоль берега, тащит, старый трудяга, баржу из устья Лиффи. Близко что-то идёт, непорядок, дым из трубы на гуляющих сносит – не иначе на бункеровку броненосца уголь тащит, а то не посмел бы вдоль самой набережной путь спрямить.

      Сколько же лет этому старому кораблику? Я ведь «Трудяжку» ещё ребятёнком сущим видывал, он и тогда грузы от станции до складов и кораблей в гавани тягал да клиперы неповоротливые с рейда в бухту затаскивал. Тогда-то паровые машины внове были, только-только стали их на фабриках да в шахтах применять и как движитель кораблей и локомотивов использовать. Сам я ещё малой был совсем, а батя сказывал, шуму-то было, когда мистер Парр первую свою опытную чугунку от шахты компании «Глумм и Флюс» до ихней пристани протянул… Чуть не весь город, баял, на этакое дело подивиться ездил. Это потом уже котлы как пирожки печь стали, узловую станцию на северном берегу Лиффи построили, а аккурат к моему восьмилетию… Да, восемь мне исполнилось, когда «Трудяжка», первый паровой буксир в Дубровлине, по воде пошёл. Я только подарки развернул, как соседские мальчишки прибежали меня звать, на этакую невидаль глянуть. По такому случаю мы, мастеровые, даже с портовыми не подрались – стояли на берегу рядом, раскрыв рты от удивления, и на кораблик пялились. Как же, сам, без парусов и вёсел по реке плывёт.

      Мне в тот день особо повезло. Пожилой респектабельный джентльмен, так же как и все пришедший глянуть на первый рейс «Трудяжки», так ему изумился, что свою газету в рассеянии на парапете набережной оставил, а я её углядел первым, сцапал да спрятал под рубаху, чтобы мальчишки постарше не отобрали.

      Газеты… Это сейчас они повседневная и обыденная штука, а тогда их, печатных, и было-то всего три: «Ведомости Дубровлина», «Городской телеграф» да «Газетт». Тоже новинка – типографическая газета. Их тогда много было, новшеств всяких-разных.

      Печатались газеты на хорошей бумаге, такой, на какой нынче эти новомодные журналы выходят, гравюрами обильно снабжались, изукрашивались богато, с тиснением. Дороги были, не всякий себе мог позволить. Статусная вещь, их тогда в клубах читать да обсуждать принято было. Каждый выпуск – сам по себе сенсация.

      Рукописные газетёнки вмиг поразорились, не выдержали конкуренции. Да и то сказать, о чём в них писали? Так, сплетни местечковые, не квартального как бы и масштаба, не то что в печатных изданиях: там и о политике было, и о событиях всяких грандиозных, и светская жизнь пополам с придворной, и что какой министр сказал, да как на это его величество ответить изволили…

      Представительная вещь тогда была печатная газета, дорогая, а потому в наших кварталах дюже редкая. Какой работяга решится целую крону от семьи оторвать, не на еду её потратить себе и жене с детьми, а на бумагу? Мастера с фабрик в складчину покупали порой, да, а рабочему его кусок хлеба и так слишком тяжело даётся, чтобы на баловство такое деньги тратить.

      Так что заныкал я тогда газету да со всех ног бегом домой, к деду, даже, когда «Трудяжка» за речным изгибом скроется, дожидаться не стал.

      – Деда, деда! – Сердечко-то выскакивает от быстрого бега, грудь ходуном ходит, как у загнанного коня, воздухом захлёбываюсь, слова глотаю. – Смотри, деда, газета!

      Старик хмурится, кустистые брови его грозно сходятся над переносицей.

      – Украл, шалопай? – Воровство дедушка ни в каком виде не приемлет, суровая деревенская закалка. – Я вот не посмотрю, что ты, Айвен, сегодня новорождённый, ухи-то пооткручу.

      – Нет, нет, деда! – спешу его заверить я. У старого Ниро слова с делом никогда не расходятся. – Джентльмен на речной паровик так засмотрелся, что позабыл. А я только подобрал, когда он ушёл. Совсем ушёл, далеко, правда-правда!

      Морщины на дедушкином лице разглаживаются, гневное выражение уступает место удовлетворению.

      – Молодец, внук, – кивает он. – Подобрать не грех. Дай-ка гляну на твою добычу.

      Я передаю газету старику. Он внимательно глядит на неё, проверяет, не порванная ли, не грязная, нюхает даже и удовлетворённо цокает языком:

      – Свежая ещё, типографской краской пахнет. Глянь-ка, внучек, от какого числа? Я-то старый, не видят уже буковок глаза.

      Читать дед не умеет, но тщательно это скрывает, отговаривается дряхлостью. Он сам деревенский, грамоте не обученный, только подпись свою и заучил писать правильно, но смысла он в сложенных для этой надписи буквах видит не больше, чем в хитром заморском иероглифе.

      – Вчерашняя, дедушка, – отвечаю я, глянув на дату.

      Я в школу хожу, учусь грамоте и счёту. Отец бурчит, что баловство это всё, перевод денег лишний, на что дед грозит ему сухим своим старческим СКАЧАТЬ