Князь. Александр Мазин

Чтение книги онлайн.

      – Княгиня Ольга не станет возражать, если женой ее сына окажется христианка.

      «Но главное, – подумал Духарев, – Ольга хочет мира. А дружба с уграми обеспечит нам здесь, на западе, надежный мир… И мы сможем смело двинуть на восток, на вятичей. А затем – на хузар. Свенельд тоже не будет противиться. Ему мало дани на уличах и тиверцах, земли которых он оттяпал у угров. Он хочет заиметь кусок и на востоке».

      – А если не согласится сам князь? Недавно ты сказал: он уже достаточно взрослый, чтобы сам принимать решения. Что если ему не понравится моя дочь?

      – Она ему понравится, – улыбнулся Духарев. – Твой сын сказал: его сестра почти так же красива, как моя жена.

      Такшонь тоже улыбнулся.

      – Хорошо, – сказал он. – Я согласен. Но ты, воевода Серегей, поклянешься мне нашим общим Богом и жизнью своей супруги, что моя дочь не потерпит в твоей стране обиды!

      – Я клянусь! – торжественно произнес Духарев и поцеловал маленький золотой крестик, который он уже много лет носил на груди. Единственное, что осталось у него от того мира, кроме кое-каких знаний и снов.

      – Я принимаю твою клятву! – не менее торжественно произнес Такшонь. – Моя дочь поедет с тобой в Киев. Уверен, что ты выполнишь свое обещание и пришлешь мне сына без всякого выкупа.

      – Так и будет! – ответил Духарев.

      В крайнем случае он сам заплатит за мальчишку. А в том, что дочь Такшоня понравится Святославу, он не сомневался. Парень не однажды высказывал свое восхищение Серегиной женой. А девчонка действительно похожа на Сладу. Духарев вчера сам в этом убедился.

      – Союз? – он протянул руку мадьярскому воеводе.

      – Союз! – рука дьюлы, такая же мозолистая клешня, как и его собственная, протянулась навстречу.

      – Союз! – с важностью перевел толмач.

      Это было последнее слово, которое он произнес в своей жизни. Ладони воинов разъединились… И рука мадьярского воеводы смяла тощую шею толмача…

      – Слишком важные слова, – на ломаном хузарском произнес Такшонь. – Знаешь ты, знаю я. Достаточно.