Внучка берендеева. Второй семестр. Карина Демина

Чтение книги онлайн.

      Киваю.

      Чаек пью.

      Думаю… пытаюся думать, поелику от мыслей ли, от дня нынешнего тяжкого, но в голове вновь гудение появляется.

      – Бросил одну невесту, как знать, не отправит ли прочь и другую. Ты мне симпатична, Зославушка…

      И в глаза глядит.

      А у самой-то блеклые да холодные, вымороженные будто бы.

      – Потому и хочу тебя предостеречь. Осторожней будь.

      – Думаете, Кирей меня… – слова несказанные в горле комом стали.

      Кирей… он-то всякого натворить способный. И какие такие мысли в голове его рогатой бродют, мне того не ведомо, однако не права Марьяна Ивановна.

      Не причинит он мне вреда.

      Да и не нужна ему Радомила, будь хоть пятижды царских кровей.

      Успокоилося сердце этим, а Хозяин поближе банку с медом подвинул, утешая. И внове потупился: видит, до чего неприятна мне нынешняя беседа, и гостья, но что уж тут поделаешь.

      – Думаю, если с тобой вдруг произойдет несчастье, он не сильно огорчится. Конечно, сам руки марать не станет, это не в его характере и позорно. Но, с другой стороны, кто ты, и кто Радомила? С тобою он поспешил. – Марьяна Ивановна чашечку на стол возвернула, ручкою рученьку огладила, а я и заприметила, что пальцы ее ныне сделались белы и холены, что у молодой.

      Странно.

      – Зелье, – она мой взгляд заприметила. – Ты себе, Зославушка, не представляешь, на что способен талантливый зельевар. Вот взять хотя бы нашу Люциану… конечно, негоже о других спленичать.

      Ага, не для того ли она явилася?

      Яду принесла.

      Гадючьего. Целебного.

      – Ей небось пятый десяток пошел, а выглядит, что молодая… и выглядеть так будет. И я, каюсь, грешна… всецело омолодиться уже не выйдет…

      Ей не седьмой десяток, и не восьмой, небось сотню разменяла, а то и две.

      – …но по мелочи себя побаловать… отчего б и нет? Ты пока сама молода, не понимаешь, до чего скоротечна красота…

      И рученьки в рукава широкие спрятала.

      Вот диво… я ж ни словечка не сказала. Охота молодиться? Пущай. Не мне судить. Вот не у нас, в Барсуках, в Конюхах соседних, баба одна живеть. Семерых народила, годков сменяла немало, а все себя девкою мнит. На ярмароке давече видала ее. Лицо набеленное. Щеки нарумянены. Брови угольками выведены густые, над носом смыкаются. Не брови – крылья ласточкины. Волосы зачешет гладенько да отваром луковой шелухи выполощет, чтоб, значит, седину прибрать.

      Они опосля того рыжиною отливают.

      Лент в волосья наплетет.

      И срамно, и смешно, и главное, что сама-то она смеху в том не видит ни на грошик.

      А тут руки… и красивые… может, будь я посмелей, поспытала б, что за зелье такое чудодейное, а там, глядишь, и прикупила б для бабки.

      – Люциана у нас по молодильным кремам большая специалистка… все думает, что если стареть не будет, то Фролка к ней вернется. – Марьяна Ивановна улыбалась, СКАЧАТЬ