норманнизму, Н. Карамзин взял у Ш. Монтескье мысль о роли германцев в происхождении новой Европы. Он писал, что «на развалинах владычества римского основалось в Европе владычество народов германских» и «в сию новую общую систему вошла и Россия», получив из Скандинавии (а Скандинавия – «гнездо витязей беспокойных – oficina gentium, vagina nationum») своих «первых государей». Так думали наши историки (не все) 200 лет назад. Последние данные ученых свидетельствуют об ином. Оба редактора Повести временных лет считают, что пришедшие в Восточную Европу варяги-русины были славянами. В Лаврентьевской и в Ипатьевской редакциях повести приведены договоры Олега Вещего, Игоря Старого, Святослава Игоревича с Византией. Великие русские князья или их послы, носившие экзотические имена – Карл, Ингельд, Фарлоф, Веремуд, Рулав, Стемид и т. д., заключали договоры от имени народа русского и по «Русскому закону» клялись оружием, а также «Перуном, богом своим, и Волосом, скотьим богом», т. е. чисто славянскими, а не германскими божествами (О.М. Рапов). Под этим именем, вероятно, скрывались росы. Ю.И. Вене-лин писал: «Итак, Рюрик с братьями не был ни швед, ни варяг, а настоящий россиянин. Будучи из знатнейшей фамилии новгородской, (где) он жил в Воллине или в Винете, неизвестно; родился ли в Новгороде или в Варягии – тоже неизвестно. Только знаем, что новгородцы, или. часть их при возникших распрях или даже раздоре между партиями, избрала и вызвала его в отечество, для принятия жезла правления». Недавно шведские ученые не признали шведских корней происхождения «варяжских гостей». Иные называют Рориха, графа Ютландского, известного по прозвищу «язва христианства». Еще Д.И. Иловайский указывал на «вставной характер» сказания о призвании варягов. Летописная версия «призвания варяжских князей» и последующего создания ими Русской державы вызывала в науке столь сильное недоверие, что, например, еще в XIX в. историк Д.Ф. Щеглов высказал свое мнение в предельно резкой форме: «Наша летопись или, точнее, наша сага о начале Русского государства, внесенная в последующую летопись, знает то, чего не было, и не знает того, что было».
А.А. Шахматов не только не признавал «варяжского царского следа», но и конкретизировал свои рассуждения. Так, им было сделано предположение, что сама вставка могла появиться незадолго до рождения Рюрика Ростиславича. В книге «Мифические и реальные шведы на севере России: взгляд из шведской истории», анализируя различные версии норман-низма-антинорманнизма в истории Скандинавских стран, автор вообще не нашел имени «Рюрик» в шведских именословах. Впрочем, и Н.М. Карамзин не был ортодоксальным сторонником норманнизма. Возражая в «Записке» «французу Модрю», сочинившему русскую грамматику, Карамзин писал, что «гражданин Модрю воображает, что горсть варяжских храбрецов, которых привел с собою Рюрик, добровольно призванный славянами, уничтожила, так сказать, нравственное бытие сего великого народа и что мы говорим по-варяжски.»! Далее он подчеркивает факт быстрой славянизации варягов. Заметим, то же самое происходило
СКАЧАТЬ
