Выдуманный Жучок. Юлия Кузнецова

Чтение книги онлайн.

      Он молча машет рукой и возвращается во вторую операционную. Он дежурит там с Толиком в ожидании Игоря Марковича, который возится с Аней.

      Я слезаю с банкетки и начинаю слоняться по коридорам. Все в основном судачат о сыне священника.

      – С кадилом пришёл, говорят? Это вообще разрешают?

      – Кто знает, может, он со службы прямо прибежал.

      – Вообще-то восемь детей у него. Пять девочек и три мальчика. Четверо с дачи возвращались. Самый старший за рулём сидел.

      – Да нет, старший тоже на заднем сидел. Их занесло. Вчера подморозило, март всё-таки.

      – С дачи, ишь. Понастроили дач на наши пожертвования.

      – Зачем он ребёнку-то руль доверил?

      – Так я говорю, он самый старший. Ему двадцать пять. Было.

      – Было?

      – Да. Трое детей погибли.

      – Ох ты Господи.

      – Да. Толик только и выжил. Пока. Вон, слышала, что Виктор говорит?

      – А где родители-то его?

      – Знаешь где? Не поверишь – в церкви!

      – А что такого? У него же отец священник.

      – Ну конечно! У тебя три ребёнка насмерть разбилось, а ты – в церковь. Вместо того чтобы тут под дверью плакать. А знаете, девочки, что самое интересное? Я вчера спросила: «Почему Бог с вами так поступил? Вы же ему всю жизнь посвятили!» А он мне: «Бог дал, Бог взял. Ропот – грех».

      – Ой, девочки, у него шок.

      – Да никакой не шок. У него их восемь. Когда восемь, то не жалко. Тут вон один, и тот с опухолью. Я его, между прочим, и к Матроне[2] таскала, и в храм Христа Спасителя. Всё равно тут лежим.

      – А говорят, надо пелёнку украсть, чтобы в больницу не возвращаться.

      – Я крала. Бес-по-лез-но. Плевал Бог на нас, поверьте. Ладно, пошла я, Тоська сейчас моему капельницу менять будет.

      Я возвращаюсь в свою, обычную палату для тех, кто долёживает после операции или, наоборот, только готовится и проходит обследования.

      У нас новенькие. Мама, больше похожая на бабушку, и сын лет пяти. У обоих в лицах что-то бульдожье. Ещё у обоих совершенно плоские затылки. От мамы-бабушки здорово разит «Красной Москвой». Но самое интересное – то, что они разложили на тумбочке: «сникерсы», вафельный торт, бананы, банка сгущёнки, два бутерброда с докторской колбасой, два – с копчёной, пачка плавленого сыра, крекеры, кукурузные палочки и – банка мясного детского питания «Агуша».

      Мама-бабушка перехватывает мой взгляд.

      – Я ему тоже говорю, зачем ты «Агушу» взял? А он: «Хочется». Я ему всё разрешила. Мы тут три года не были. Думала, и не вернёмся. А тут – раз. На КТ[3] что-то увидели. Хотя КТ не такое точное, как МРТ[4]. Подождём пока, да, сынка? Я поэтому и разрешила – пусть берёт что хочет. Кушать надо, надо.

      Её сын улыбается мне и отправляет в рот крекер, намазанный «Агушей». Мне как-то и жалко, и противно, и я спешу к маме. Она лежит на СКАЧАТЬ