Перепросмотр. Александр Шмидт

Чтение книги онлайн.

      Место, в котором я родился, до сих пор существует. Только от бараков, в которых жили люди, в том числе и наша семья, остались одни развалины. Летом, когда жара в этих оренбургских степях выше тридцати пяти градусов, оно особенно нагоняет тоску и первобытный страх: дымящий цементный завод, дымящий металлургический комбинат, какие-то дымящие химкомбинаты. Заводской гул и грохот разгружающихся думпкаров. Рядом с бараками огромный тюремный забор с колючей проволокой по гребню. Чахлая растительность, наперекор всему проглядывающая сквозь толщу разноцветной пыли. И жара, от которой спасения нет. Мои первые впечатления о жизни – это жара и неприкаянность.

      Первая неделя моего существования еще пришлась на правление великого тирана. Мама была в это время в роддоме и рассказывала: «женщины так плакали, так плакали». Несчастные рабы!

      Нас было четверо детей в семье. Воспоминания детства всплывают лет с пяти, когда все семейство переехало на жительство в Челябинскую область. Там строился крупнейший цементный завод и «он-то согнал сюда массы народные». Первое время мы жили у материной сестры, у которой было своих-то четверо. В двухкомнатной квартирке ютилось двенадцать человек. Понятное дело, дети ссорились и дрались между собой, и это вызывало уже нешуточные споры между взрослыми. Гвалт стоял неимоверный!

      Я пришел в этот мир тщедушным и слабым, и в детском саду, куда привела меня мама с надеждой пристроить, медсестра, взглянув на мое бледное лицо со впалыми глазами, и для проформы осмотревшая мое костлявое тело, брезгливо и решительно отказалась меня принять. «Это не детсадовский ребенок!» Я остался дома. Бывали счастливые часы, когда в квартире оставался только я один, и несмотря на страх от сгущавшихся зимних сумерек, испытывал подлинное блаженство. Усевшись на широкий подоконник, я мог долго смотреть на огромный багряный шар заходившего солнца, на мелькавших по улице людей, серые двухэтажные дома рабочего поселка. Так я приучался к одиночеству.

      В марте мы получили трехкомнатную квартиру – сущий рай после долгих скитаний. Хромой Егор подогнал розвальни, запряженные гнедой кобылкой, и началось переселение. Целый день, пока шел переезд и устройство на новом месте, я болтался голодный и неприкаянный по весенним лужам, подернутым тонким хрустящим ледком. И несмотря на то, что я был достаточно хорошо одет: мерлушковая, выцветшая до естественности шапка с ушами, завязанная под подбородком, вытертая до кожи кроличья шубка, на ногах валенки, втиснутые в резиновые «прощай, молодость», замерз, как волк у проруби, наделал в штаны из-за промокших ледяных ног и к вечеру уже осложнил жизнь матери высокой температурой и скованным горлом.

      Дворовые СКАЧАТЬ