Они будут визжать, но их никто не услышит. А он…
То, что он видел на экране во всех этих «биллах», «квантах», «бондах», «чужих», то, что было на мониторе, когда он самозабвенно играл, жил там, в виртуале компьютерной игры, – ВСЕ ЭТО сейчас плескалось, как море, где-то там, далеко внутри, куда лень было заглядывать. Все это он уже проходил, как алгебру. Все это было уже надоевшим и пресным.
Даже Черная мамба – мамочка Ума… А ведь не прошло и часа, как он следил за ней, затаив дыхание.
И вот все улетучилось в один миг. Данила чувствовал пустоту. Это было непривычно, дискомфортно. Непонятный неприятный внутренний вакуум должно было что-то заполнить – очень скоро, совсем скоро.
Данила посмотрел на свои ладони, они были мокрые от дождя или от пота. Что-то должно было случиться.
Он поплелся по аллее, поднялся по ступенькам под своды открытой колоннады. Куртка и джинсы промокли насквозь, но он не замечал этого. Прислонившись к колонне, он смотрел на дождь. Невысокий русоволосый мальчик – крепкий, спортивный.
Двое охранников, шедших по аллее, не обратили на него внимания. Как не обращали внимания и на старую липу возле театра Гонзаго, по ветвям которой ловкому существу ничего не стоило пробраться в Архангельский парк хоть днем, хоть ночью.
Глава 4
My love…
– Слушай, долго мне еще унижаться тут перед тобой?!
– Тебя никто не заставляет унижаться.
– Ты не заставляешь?
– Я? Дорогой мой, веди себя потише, сотрудники услышат.
– Плевать, пусть слышат. Мне деньги нужны сегодня!
За панорамным окном офиса – потоки дождя. Сумерки, огни. Конец рабочего дня…
– У меня нет денег. – Анна Гаррис сделала плавный жест, разводя руками.
Холеные руки, на безымянном пальце колечко – «Тиффани», безупречный маникюр, серый неброский брючный костюм, полностью соответствующий деловому дресс-коду, тщательно уложенные светлые локоны. Что еще нужно энергичной самодостаточной сорокавосьмилетней женщине для счастья?
Муж – иностранец? Был американец из штата Айдахо, владелец фирмы лакокрасочных изделий. Они познакомились в 98-м через агентство, переписывались, потом он приезжал в Москву на смотрины, затем сделал предложение. Ему не терпелось отведать «русской жены», а ей в 98-м просто хотелось выбраться в большой мир, слинять от бедности, проблем, от дефолта. Они прожили три года, а потом муж решил, что «русской жены» с него хватит, и переключился на поиски жены-мексиканки. Зацепиться, осесть в Америке не удалось, пришлось вернуться. На память о тех временах остались только американская фамилия Гаррис и кое-какие сбережения, которые СКАЧАТЬ