Ежевичная водка для разбитого сердца. Рафаэль Жермен

Чтение книги онлайн.

      – Я… я ненавижу говорить о себе, – выдавила я.

      – Это, быть может, объясняет, почему ты пишешь чужие биографии.

      – Вам… тебе не кажется, что это несколько упрощенческий подход?

      – Простое не значит упрощенческое. И потом, могу тебе точно сказать, что самый упрощенческий подход чаще всего оказывается верным.

      Я кивнула. Очко в пользу Жюли Вейе.

      – А почему ты так ненавидишь говорить о себе?

      – Не знаю… но я не понимаю, как некоторые могут любить говорить о себе. Я хочу сказать: говорить о своей «внутренней жизни». – Я изобразила пальцами кавычки. – Я ущербна?

      – Прости?

      – Ну… что не хочу говорить о своей «внутренней жизни». Опять кавычки.

      – Ты думаешь, есть шанс, что я отвечу на это «да»?

      Я коротко усмехнулась.

      – Это нормально – быть сдержанной, – добавила Жюли.

      – Да. Может быть. Не знаю. Иногда мне кажется, что надо быть супероткрытой, не стесняться, выкладывать все. По-моему, быть сдержанной – это как-то глуповато.

      Я подумала о Катрин, не имевшей никаких фильтров, чьей спонтанности и прозрачности я порой завидовала. Я же пряталась за тысячу покровов, в которые заворачивалась, как в кокон. Я была непроницаема.

      – Пожалуй, с этим мы могли бы поработать.

      – С чем?

      – С тем фактом, что ты находишь сдержанность глуповатой, но не понимаешь, как людям может нравиться говорить о своей «внутренней жизни».

      Подражая мне, она нарисовала в воздухе пару кавычек накладными ногтями.

      – Можно, но… Как это связано с тем фактом, что мой любимый меня бросил?

      – Ты сказала мне, что уход твоего парня выпустил наружу твое внутреннее дерьмо.

      Я поморщилась:

      – Да… извини за брутальную метафору.

      – Нормально. Но надо посмотреть, что ты хочешь бросить в это дерьмо. Хочешь все вывалить наружу? Ведь наверняка под дерьмом есть и что-то хорошее.

      Я едва слушала ее, занятая другим: я говорила себе о настоятельной необходимости никогда не забыть этот разговор. Я платила женщине восемьдесят пять долларов за час, чтобы услышать, что под моим внутренним дерьмом наверняка есть скрытые сокровища, и находила это уместным. Меня вдруг разобрал смех.

      – Я не ставлю себе целью держать тебя здесь годами, – продолжала Жюли. – Есть профессионалы, которые в это верят, но я так не работаю.

      – Слава богу, – вырвалось у меня.

      Жюли улыбнулась всеми своими сияющими зубами.

      – Ты хочешь увидеться еще раз? – спросила она.

      – Что?

      – Хочешь записаться еще на один сеанс?

      – Ну, не знаю… разве это я решаю?

      – Конечно, это ты решаешь! Все решаешь ты, моя красавица.