На заре самурайской вольницы. Александр Альшевский

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ идут на плутовство. Про честные и разумные сделки начинают забывать. А налоги? Умыкнуть несколько монет особого ума не надо. Это вам не мешки с рисом…

      Слухи слухами, но предчувствие чего-то страшного и неизбежного усиливалось. Постоянные природные катаклизмы наглядно свидетельствовали, что дух добра слабел, а зло становилось безудержным. Древние человеческие ценности сотрясались и рушились, буддийским законам приходил конец. Их вытесняла беспощадная сила оружия. И все чаще им размахивали те, кто призван был в первую очередь сохранять мир и спокойствие в стране – монахи Энрякудзи. После инцидента в Сисигатани они вроде бы приутихли, однако их миролюбивый настрой продолжался недолго. Они переругались между собой и особо ретивые опять задумали смуту. Им не терпелось поквитаться с Хэйси и поднажиться землицей, хоть тайровской, хоть императорской. Император-инок не стерпел и призвал Киёмори утихомирить божьих людей. Тот не хотел ссориться с монахами, понимая несвоевременность этого, и медлил, как мог. Госиракава продолжал упорствовать и заставил сформировать карательную армию. Начались вооруженные стычки, проходившие с переменным успехом. Киёмори следил за раздраем из Фукухары. Конфликты в центре и на местах не способствовали его душевному спокойствию. Постепенно, как водится в подобной обстановке, беспокойство переросло в нетерпение, а из нетерпения забурлил гнев. Из паломничества в Ицукусиму срочно отзывается Мунэмори.

      Четырнадцатого ноября 1179 г. при дворе проводился праздник Обильного света. Император Такакура во дворце Сисиндэн вкушал рис нового урожая и угощал вельмож молодым сакэ. Гости любовались представлением пяти танцовщиц, услаждая слух музыкой и пением. В разгар веселья стало известно, что в Киото объявился отшельник из Фукухары, да не один, а с огромной толпой самураев. В столице поднялся настоящий переполох, и ее обитатели по привычке бросились припрятывать пожитки, так как ничего хорошего неожиданный визит не сулил. Киёмори за сел в усадьбе Хатидзёдоно и хранил молчание, вызывая разные пересуды.

      – Император-инок, сдается мне, чем-то сильно задел преподобного, иначе с чего это тому вздумалось так грубо нарушить столичный покой.

      – Задел и не раз! Вот у Киёмори терпение и лопнуло. Помнится, у тебя, приятель, где-то около Удзи имеется клочок земли и весьма существенный, если судить по тому, сколько денег ты просаживаешь в картишки. А теперь предположим, что какой-нибудь знатный индюк взял и прибрал твою землицу к своим рукам. Задело бы это тебя? Еще как! Вцепился бы ты в глотку этому индюку?

      – Я что-то не пойму, куда ты клонишь?

      – Будь поумнее, сразу бы смекнул, о чем разговор. Еще продолжался траур по Морико, а император-инок уже перевел находившиеся у нее в управлении земли дома регентов и канцлеров Фудзивара в разряд казенных, т.е. попросту забрал их себе. Каково? А такое количество земли ты своим хилым умишком и представить не сумеешь.

СКАЧАТЬ