Лилия Белая. Эпический роман. Лариса Малмыгина

Чтение книги онлайн.

      Очнулась она внезапно, когда несмелое зимнее солнышко робко заглядывало в ее горницу.

      Думать о плохом не хотелось. Лишь мгновенное воспоминание о трагической смерти отца невольно обожгло ее беспечную душеньку, но, отмахнувшись от этой дотошной мысли, воскресшая натянула на себя сарафан и, подбежав к остывшей печи, вонзила крепкие зубы в неимоверно вкусный душистый каравай.

      – Хорроша! – подлетел к гостье любопытный Кирк.

      – Господи, – всплеснула руками девушка, – кажись, проспала я утреннюю молитву и не помогла Марфуше подоить кормилицу козу Ночку! Осерчает на меня хозяюшка!

      – Осеррчает, – согласилась с приживалкой черная птица. – Хорроша!

      «Такой хлебушек не получался даже у Уленьки», – решила Наташка и нечаянно, будто кто-то настойчиво звал ее, обернулась на зеркало, висевшее на противоположной стене.

      Сизая дымка, наполнявшая все его таинственное пространство, внезапно резко растворилась и явила очарованному взору Натальюшки нежную, прелестную, будто сошедшую с небес девушку, достойную любви самого прекрасного в мире юноши, такого, как богатырь русский Тиша.

      – Очарровательная! Обворрожительная! – уселся на плечо пленительного явления ворон.

      Крепко зажмурившись и резко распахнув глаза, Наталья хотела что-то ответить, но обрушившаяся с небес пронзительная до слез радость не дала ей сказать ни единого слова.

      – Если ты когда-нибудь покинешь меня, – словно из потустороннего мира прозвучал голос Марфы-колдуньи, нежданно-негаданно проявившейся из белесого облака, безразлично висевшего за печью, снова превратишься в ту, которую презирали недостойные признания высших сил люди.

      – Никогда, – прощаясь с Тишей Барановым, быстро заверила ведьму Натальюшка и, мгновенно потеряв интерес к своей новой непривычной оболочке, заторопилась в сени, чтобы, вдохнув свежего, опьяняющего воздуха на безмолвном и пустынном дворе, спешно наколоть дров, запасенных радетельной хозяйкой пригожим ясным летом. Тем летом, когда живы были папенька и сестрица Улюшка, когда не было этой проклятой и непонятной крестьянам революции, дающей будто бы свободу неограниченную, но отбирающей самое сокровенное – жизнь.