Притворись, что мы вместе. Дарья Сумарокова

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ в такой ситуации можно и дома организовать. На моей памяти за последний год мы его уже пять раз в больницу отвозили, и что толку? Я попрошу кого-нибудь из наших врачей с терапии приехать его посмотреть. Правда, я там мало кого знаю пока, но за благодарность в денежном эквиваленте, думаю, приедут.

      Мама, видимо, решила поддержать мое предложение.

      – Давай мы заплатим еще за такси.

      – Сначала найду кого-нибудь, а потом обсудим что почем.

      На том и решили. В понедельник после учебы я притащила терапевта из приемного покоя нашей больницы – Семена Петровича, настоящего доктора Айболита, с которым познакомилась на дежурствах. Увидев припасенную моим отцом бутылочку армянского коньяка, он без колебаний согласился: тащить деда в отделение было бы убийством – и расписал лечение на дому.

      Последующие три недели я жила между институтом и дедушкиной комнатой. После лекций я неслась ставить капельницу и делать уколы, потом тащила пробирки с дедовыми анализами в наш приемный покой. Дежурства на выходных пришлось нам с Асрян поделить: когда я дежурила в больнице, она заменяла меня на боевом посту у деда. К концу второй недели ему стало заметно лучше: воспаление в суставах спало, боли уменьшились, понемногу начали двигаться пальцы рук. Он пробовал потихоньку вставать, даже сам добирался до туалета, придерживаясь руками за стенку. Однако настроение у деда по-прежнему было совершенно не боевое: раздражение вызывала любая новая вещь, любая еда, слово, звук или запахи. Было легко понять, как он мучается от своего бессилия, потому что теперь это тело точно было не его. Настоящий Иван Певучий остался там, где грохотала война, где приходилось голыми руками отрывать уши немцу, вцепившемуся своими лапищами в шею, где так хотелось жить и это желание с невероятной силой наполняло каждую клеточку организма. Самое главное – тогда он не был дедом. Он не был дедом даже тогда, когда тащил меня втайне от всех родственников на прослушивание в музыкальную школу. Его страшно раздражали все эти шприцы, пилюли и банки с растворами. Как только он обрел малейшую свободу, он тут же выгнал нас вместе с адскими приспособлениями и выбросил остатки таблеток и лекарств для капельниц, прежде чем мы успели их припрятать на всякий случай.

      Прошло три недели, самочувствие деда улучшилось, но он совсем осатанел: срывался на неприличную брань в наш адрес и требовал прекратить даже внутримышечные уколы, настаивал, чтобы мы дали ему наконец копченой колбасы вместо овсянки. До ремиссии было еще далеко, но пришлось свернуть боевые действия и сдаться. Небольшой пакет не попавшихся ему на глаза шприцов я выкинула на помойку, понимая, что зря это делаю: все равно скоро ситуация повторится. Вся «отрава» понадобится заново. Домашние брюки и тапочки я не стала убирать далеко и сложила все в бабушкин комод.

      Вовка ждал, с трудом припарковавшись в крошечном колодце; салон машины сильно прогрелся, меня немного укачало и из-за этого клонило в сон. В полудреме накатили забытые в последнее время мысли: эти три недели я так ни разу и не увиделась с нашей компанией. Асрян в мое отсутствие тоже не стремилась к общению и проводила все свободное СКАЧАТЬ