Евреи и деньги. Петр Люкимсон

Чтение книги онлайн.

      И снова сама жизнь, неумолимые исторические факты и непреходящая еврейская система ценностей опровергают это утверждение.

      Опровержение этому можно найти даже в классическом образе шекспировского Шейлока, которого Бог весть почему, воспринимают как законченного еврея-скрягу, трясущегося над своим богатством.

      Но попробуйте перечитать это произведение снова, свежим взглядом. Вся сцена суда, в которой Шейлок требует от своего должника выплатить причитающиеся ему деньги или выполнить страшное условие займа, как раз и построена на том, что меньше всего этого «стяжателя» интересуют деньги. Точнее, они его как раз вовсе не интересуют – он лишь одержим жаждой отомстить за свою поруганную честь. А заодно и за поруганную честь всего своего гонимого народа, и ради этого готов потерять состояние. Но при этом все, что Шейлок требует – это исполнения заключенного договора. Не более и не менее того. Потому что для Шейлока, в отличие от противостоящих ему неевреев, данное слово, подписанный договор – священны.

      Ну, а в гениальных лермонтовских «Испанцах» именно евреи выступают символом подлинного бескорыстия и гуманизма.

      Повторю, исторические факты – вещь упрямая. И они однозначно свидетельствуют о том, что не евреи придумали деньги (в иврите нет даже специального слова, которое обозначало бы это понятие), не евреи придумали товарно-денежные отношения и ростовщичество – они возникли задолго до появления еврейского народа. Правда же заключается в том, что евреи коренным образом изменили отношение человечества к деньгам, причем изменили его совершенно не так, как это представлялось воспаленному ненавистью воображению Маркса.

      В любом учебнике истории можно прочесть, что на ранних этапах истории человечества золоту, деньгам и богатству придавался некий мистический характер. Размер накопленных богатств давало его владельцу особое чувство могущества и власти. Следствием этого было неминуемое стремление к накоплению ради накопления, фетишизация сокровищ и, соответственно, их обожествление. В этой ситуации человек неминуемо становился рабом собственного богатства и иррациональной жажды увеличить его. Так обстояло дело в древнем Шумере, в Вавилоне, Ассирии, Персии и – с определенными оговорками – в Греции и Риме. Деньги были для людей либо объектом накопления, либо лишь средством для приобретения других сокровищ. Такая же психология господствовала почти по всей Европе вплоть до позднего средневековья и блестящим СКАЧАТЬ