Красное колесо. Узел 4. Апрель Семнадцатого. Книга 2. Александр Солженицын

Чтение книги онлайн.

      По установившейся в доме обременительной необходимости при плавных входах Саши с блюдами – переходили на более отвлечённый или иносказательный язык.

      Когда она вышла – Сусанна Иосифовна сказала печально-печально:

      – Да просто слово «жид», теперь невозможное, заменили словом «буржуй».

      – И то ещё – надолго ли? – подвижно метнул бровями Игельзон.

      Мандельштам и Корзнер, только что спорщики, тут вместе были оптимистами: нет, к этому уже не вернутся, этому уже возврата не будет.

      Все черты Шрейдера – крупные, мягкие, спокойные, а какие грустные:

      – А я вам скажу: будет ещё и жид, и ещё как. И ещё всё произошедшее, и всё будущее плохое, – всё обернут против евреев. Если российская смута разыграется – мы же, евреи, больше всех и пострадаем.

      Мандельштам и Корзнер дружно: совершенно исключено! Ход истории – не в ту сторону!

      – А в какую? – спросил Шрейдер, изогнув большие губы, голову набок.

      – Как? – изумился Мандельштам. – Да к демократии! Где свобода и самоопределение – там и воздух еврея!

      – Не-ет, – растянул Шрейдер. – Где закон и порядок – вот там воздух еврея. Если нет власти и порядка – то евреи теряют из первых.

      – Да стыдно вам так говорить! Не хотите ж вы возврата прежнего.

      Шрейдер вздохнул:

      – О прошедшем надо уметь говорить и объективно. За столетие с лишним в России мы поднялись и отряхнулись от прежнего польского упадка. От средневекового обличия. Мы так увеличились в числе, что смогли выделить многолюдную колонию за океан. Вырос средний уровень жизни, накопились многие капиталы. Среди нас распространилась европейская образованность. Мы позволили себе роскошь иметь литературу на трёх языках. Наше значение в Империи непрерывно увеличивалось. Надо понять, что наше благоденствие – уже связано с этой страной впредь навеки.

      – Но могли ли мы не искать полноправия?

      – Мы искали полноправия – в жизни, а не в разрушении.

      – Но только когда есть правопорядок и свобода культуры – мы всегда постоим за себя.

      – А то, что начинается теперь, – не обещает правопорядка.

      Взгляд Мандельштама пламенел:

      – Да что вы говорите! Что вы говорите! Именно теперь, когда мы больше не отделены искусственно от русской культуры, когда еврейское и русское самосознания могут наконец подлинно слиться, еврейский и русский аспекты примиряются в синтезе…

      – Этот синтез, – не мог не ввернуть Игельзон, – у большинства русских вызывает скептическую улыбку, а правоверными евреями оценивается как ренегатство.

      – Неизвестно, – мрачно тянул Шрейдер, – ещё выиграем ли мы ото всех этих самоопределений. – А вы, Сусанна Иосифовна, что-то вы помалкиваете?

      Она молчала, да, но своим умно-нежным лицом – была вонзена в разговор, или СКАЧАТЬ