Про Клаву Иванову (сборник). Владимир Чивилихин

Чтение книги онлайн.

      – А что?

      – Чудище болотное, – засмеялась Пина. – Леший! Здоровый да грязный, тьфу!

      На кордоне Родион сразу же полез в баню, а Пина, собрав ему для смены кое-какую отцовскую одежонку, поехала предупредить команду. Она вернулась, когда распаренный Родион, обжигаясь, пил чай в горнице. Отец с лежанки что-то рассказывал ему, а ребятишки, окружившие стол плотным кольцом, безмолвно и жадно разглядывали гостя.

      – В порядке там? – спросил Родион, посматривая в окна.

      – Вы нехороший человек, – неожиданно сказала Пина. Раздвинув сестренок и братишек, она тоже налила себе чаю. – Очень нехороший! Хитрый.

      – Агриппина! – приподнялся отец. – Цыть!

      – А что такое? – Родион раскрыл на нее глаза.

      – Я им сказала, что ваш приятель в бане, а они переглянулись и говорят: «Понятно». Я сказала, что вы чуть не утопли в болоте, а они опять смотрят друг на друга, перемигиваются. «Ясно», – говорят. А сознайтесь, вы нарочно в болото?

      – Что за чушь!

      – Они рассказывают, что вы хитрый, как змей. Специально в бучило залезли, чтоб я вас тащила.

      – Агриппина! – грозно закричал отец. – Замолкни!

      – Ну и трепачи! – Родион крутнул головой, вглядываясь в девушку. Серые глаза ее были преувеличенно серьезны, а влажные полуоткрытые губы таили неуловимую улыбку. – Далеко они?

      – У ручья. Вещи стаскали, костер наладили.

      – Вы им сказали, что через болото огонь не пройдет?

      – А как же! Мы и так знали, говорят. И велели гнать вас отсюда. Говорят, что вы после бани по два самовара выпиваете.

      – Вырву я тебе язык, Агриппина! – застонал отец.

      – Обопьетесь, а потом лежите, – продолжала Пина. – А тайга горит…

      – Вот черти! – изумился Родион. – Ну и черти…

      Пина вышла, а мать сказала нараспев:

      – Ты уж не серчай на нее, милый человек! Это она такая перед тобой. Злится, что поздно прилетели. Ведь о пожаре-то мы давно уже сообщили…

      – Язва она! Неизлечимая! – закряхтел на лавке отец. – Идейная! Пилит меня, что газеты выписываю, а не читаю. Это отца-то! И заполошная, вроде меня, когда я не больной. Последнюю неделю, как я слег, просеку рубит на приверхе. Я говорю, все равно одной не остановить пожар-то, а она только сопит. Смирная приходит, куда и вредность ее девается. Поест и спать.

      – Она ведь у нас ученая, – всхлипнула мать. – Десятилетку закончила в Гиренске, хотела дальше учиться, да разве сейчас куда попадешь…

      – В интернате она такая и сделалась, языкатая да уросливая, – ласково сказал отец. – А если еще до диплома доучится, что с нее будет? Ух и язва! Такое иной раз отчубучит…

      Родион попрощался. В сенцах мать его догнала, сунула узелок с теплыми шаньгами и шепотом, со слезой в голосе попросила:

      – Милый человек, ты уж не серчай на Пинку-то.

      – Да что вы!

      – Она у меня из всех детей…

      Мать заплакала неслышно, подбирая слезы узластыми СКАЧАТЬ