Морские повести и рассказы. Виктор Конецкий

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ чертей на всех языках мира. Старые журналы – от «Нового мира» до «Крокодила» – валяются лохматыми кипами в углах. С десяток томов мемуаров наших военачальников прошлой войны перемешались с лоциями на полке – Ямкин предпочитает их любым романам. Он знает биографии не только, скажем, Панфилова или Катукова, но и Бурды и скажет вам, когда и при каких обстоятельствах Бурда стал командиром роты, а Катуков принял корпус. Въелась в Юру сухопутная война, как соль в океанскую воду.

      – Добренькие мы да доверчивые! – бурчит Юра, стягивая сапоги. – На любую удочку клюнуть готовы! Били нас немцы и опять бить будут… на первых порах! – спохватывается он, внося в субъективный порыв объективный историзм.

      Накуренность и духота лоцманской и ее архитеснота приятны после стылой огромности черных трюмов. Решаем подкреплять груз, не дожидаясь уменьшения ветра, хотя, конечно, посылать туда людей опасно. Но еще опаснее будет, если начнут лопаться оттяжки контейнеров. Решаем положить «Фоминск» по волне и ветру, уравнять по возможности скорость со скоростью волны и так держаться, пока люди будут работать в трюмах. И Юра отправляет меня спать. Через три часа я его сменю на диване в лоцманской.

      – Знаешь, – говорит Юра под занавес, – я вчера раздолбал Викторию: она на «ты» сбивается при людях, а сегодня стихи принесла. Глянешь? Право, в них что-то есть. Стало быть, наивно и безграмотно, но…

      Я не люблю себя такой,

      Не нравлюсь я себе, не нравлюсь!

      Я потеряла весь спокой и гордость,

      С обидою никак не справлюсь.

      Я не плыву – иду ко дну,

      На три шага вперед не вижу.

      Себя виню, тебя кляну,

      Бунтую, плачу, ненавижу.

      Прости меня на этот раз!

      И на другой, и на десятый!

      Ты мне такое счастье дал:

      Его не вычтешь и не сложишь.

      И сколько б ты ни отнимал,

      Ты ничего отнять не сможешь!

      Не слушай, что я говорю,

      Ревнуя, мучаясь, горюя,

      Благодарю! Благодарю!

      Вовек не отблагодарю я!

      Я отдал ему листок, украшенный виньетками, и процедил что-то нечленораздельное.

      – Вот уж не думал, что она такие, стало быть, штуки способна написать! – сказал Юра, еще и еще пробегая глазами по строчкам.

      Неужели он действительно влюблен? Ведь только по-настоящему влюбленные бывают слепы. Ведь только Юра – один из всего экипажа – способен поверить, что это написала Виктория. Скорее всего, это работа боцмана – свистнул из какого-нибудь женского журнала чужое стихотворение и немного подкорректировал его в своем вкусе за бутылку какого-нибудь дрянного бренди, а бутылку Виктория свистнула или выклянчила у Юры. Старикан, вообще-то, не так прост, как кажется. Он умеет следить свою выгоду и интерес, он и из стихотворных талантов способен извлечь полезное и приятное…

      Мобил укачался. В углу под умывальником наблевано. Длинношерстный сенбернар забрался СКАЧАТЬ