Воля под наркозом. Михаил Серегин

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ в настоящий момент ничего этого Михаил Александрович Колесов не помнил. Более того, он даже не задумывался о том, что должен что-то помнить, знать, хотеть. Как не задумывался и о том, что может о чем-то задумываться. Прошлого для него не существовало, будущее его не интересовало, а настоящее не трогало.

      Ему было тепло, сытно и спокойно. Вокруг громоздились какие-то приборы, суетились люди почему-то в белых одеждах, но опасности от них не исходило, а потому все это не имело ровным счетом никакого значения.

      Мелькнуло, правда, на миг ощущение, что он должен немедленно подняться и куда-то идти. Он даже поднялся, но вот беда – куда надо идти, он не знал. А потому опустился обратно на пахнущие чистотой простыни и замер в ожидании знака, подсказки, что делать дальше.

      Люди вокруг что-то говорили, некоторые слова он как будто знал, но значение их ускользало. Один из людей был высоким и сильным, но угрозы от него как будто тоже не ощущалось, даже напротив, Колесов почувствовал к нему что-то похожее на симпатию. Человек что-то сказал ему, что именно, Колесов не понял, да и не стремился понять. Потом он задал вопрос, еще один. Что-то неуловимое и почти не ощутимое в голове подсказало, что надо что-то ответить, но Колесов не знал, что именно, а потому не издал ни звука.

      Высокий человек помолчал, потом начал снова говорить что-то непонятное, но голос его звучал приятно и успокаивающе. Потом человек мягко подтолкнул Колесова назад. Спина, как, впрочем, и рука, немного ныла. Это не мешало, но неприятно раздражало. Поэтому Колесов не стал противиться сильным рукам, а послушно лег.

      Сознание Колесова было чисто и невинно, как у новорожденного младенца. Время от времени всплывали, но тут же исчезали, уходили образы, запахи, слова. Другой человек присел рядом на кровать и взял в руки какую-то прозрачную штуку. «Шприц», – услужливо подсказала память, но не потрудилась объяснить значение этого слова. Поэтому, как и другие слова, это тоже растаяло. Колесов расстался с ним без сожаления. Зачем сожалеть о том, что не имеет значения?

      Стало немного больно, это было неприятно, и Колесов инстинктивно дернулся. Однако другой человек, тот, первый, снова заговорил с ним и положил ему на лоб руку, пахнущую чем-то знакомым. Глаза Колесова начали закрываться, он попытался воспротивиться, но неуловимый друг и советчик где-то внутри сказал, что надо отдохнуть. Колесов позволил векам сомкнуться и мгновенно провалился в обволакивающий, теплый сон.

* * *

      – Ну и что ты на это скажешь? – обратился я к Щербакову.

      Тот растерянно пожал плечами.

      – Может, у него эмоциональный шок? Я ему снотворного лошадиную дозу вкатил. Сон – лучшее лекарство. Проспится, может, очухается.

      – Ты это уже говорил.

      – Ну, так говорю еще раз, что из этого? – сердито отозвался Щербаков. – Я не специалист по мозгам. В смысле психических расстройств. Я свое дело сделал, претензии есть?

      Я покачал СКАЧАТЬ