Кладбищенские истории. Борис Акунин

Чтение книги онлайн.

      И еще какое-то бормотание, почти совсем неслышное.

      – А? – спросил капитан, отшатнувшись.

      Впереди-то ничего не было, совсем ничего!

      Одна стена.

      Вдруг откуда-то (из щелей в кладке, что ли?) пополз туман – не туман, дымка – не дымка, а может, это у Николая от потрясения в глазах поплыло, только видимость сделалась почти что нулевая. Воздух заколыхался, в луче взвихрились белые крошки, а потом муть рассеялась, и милиционер увидел в стене, прямо перед собой, проем, которого раньше тут не было.

      – Блин, – сказал Чухчев, потому что принципиально не употреблял нецензурных выражений, и уронил свою «Тусу» на каменный пол.

      Фонарь не разбился, но откатился в сторону и стал светить в постороннем направлении, поэтому кто там, в дыре, Николай не разглядел.

      А там явно кто-то был.

      В нос капитану шибануло кислым смрадом, обдало холодом, будто из открытого рефрижератора, и донесся свистящий шепот (вроде женский):

      – Ктойта? Эй, ктойта?

      – Капитан Чухчев, – строго ответил Николай, лихорадочно соображая, как бы представить свое подвальное пребывание в официальном смысле.

      В общем-то, это было нетрудно. Представитель власти имеет право заходить, куда хочет, если подозревает какой непорядок. А тут безусловно присутствовал непорядок, хоть и не очень понятно, какой именно.

      – Капитан Чухчев? – выдохнула тьма. – Капитан Чухчев?! Николушка, ангел мой! Пришел, сокол! А я уж не чаяла!

      Говорила старуха, теперь он это точно разобрал. Во-первых, голос был надтреснутый, во-вторых, с шамканьем – вместо «капитан Чухчев» получилось «капитан Тюхчев» или даже «Тютьчев».

      Холодный ветерок щекотнул Николая по щеке, вонища усилилась – кажется, старушенция решила подобраться к капитану поближе.

      – Но-но, – сурово предупредил он на всякий случай и нагнулся за фонарем. – Проверка паспортного режима. Документы!

      Тут, что называется, возникали вопросы. Во-первых, что за личность. Во-вторых, как попала в засыпанный подвал. Выходит, в него что, есть лаз с другой стороны? В-третьих, куда подевался кусок стены? В-четвертых, откуда старушка его по имени знает. «Николушкой» Чухчева никто не называл, даже в детстве – всё больше «Колькой», мать «Колюнчиком», а бабуля «Коликом-кроликом».

      – Не признал свою Дарьюшку? – трепетал и всхлипывал голос. – Ох, ждала я тебя, ненаглядного, ох, ждала, немилосердного! Что грехов-то на душу взяла! Без разума и грех не в грех, а разум мой ты с собой забрал. Когда бросил меня, на молодую, желтоволосую променял! Всех бы их, лярв желтоволосых, в клочья разодрать, в кипятке сварить, утюгом пожечь! Да разве всех изведешь?

      И столько в этом захлебывающемся шипении было злобы, что у Чухчева разжались пальцы, и фонарь снова выпал.

      – Но и меня мучили, ах мучили! – Старуха перешла с гадючьего шипения на плач. – По все годы в темнотище, на СКАЧАТЬ