Парфюм. История ароматов XX века. Лиззи Остром

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ ьцев десятилетиями, словно коалы, пока смерть не разлучит их. Другим ароматам везет меньше, они задерживаются лишь на несколько лет или даже месяцев, пока другой счастливчик не займет их место. Некоторые ароматы становятся символами определенных этапов жизни: мой первый парфюм; колледж; путешествия; жизнь в той самой сырой квартире, которую к тому же обокрали; те самые странные полгода, о которых мы предпочитаем умалчивать.

      Аромат исходил от воротничков политиков, когда они триумфально стояли на трибунах и когда уходили, сломленные и гонимые. Актеры использовали парфюм, чтобы проникнуться характером персонажа, который им предстояло сыграть. Ароматы присутствовали на переговорах, во время состязаний, при совершении преступлений, на вечеринках, киносъемках и для соблазнений, во время исторических и прозаических моментов, даже если ароматам отводилась скромная роль. Аромат, в зависимости от того, кто им пользуется и с какой целью, может означать власть, эмансипацию, красоту, извращенность, покорность или бегство. Он может олицетворять движение, племя, субкультуру, традицию или, как это случилось с маслом пачули в 1960-х, отказ от нее. Даже после смерти любимые ароматы человека словно воскрешают его для нас. Мы не можем поговорить с близким человеком, но можем вдохнуть запах его одежды, будто он только что снял свой любимый джемпер.

      Когда же речь заходит о лидерах продаж, то самые разрекламированные ароматы, которые зачастую имеют головокружительную цену, преподносятся с помпой. Иначе нельзя. В конце концов, это всего лишь ароматизированный спирт. Парфюм относится к разряду доступных удовольствий, и в наш век тотального увлечения чистотой и дезинфекцией он уже не маскирует неприятный запах. Парфюм занимает столь высокое место в иерархии потребностей Маслоу[1], что ангелы на небесах видят флакончики у себя над головой. Нам продают парфюм, и мы уже привыкли к тому, что, покупая парфюм, вместе с ним нам продают и представление о такой жизни, которой у нас никогда не будет. Разумеется, секс – будь то в пентхаусе с видом на Эйфелеву башню или на цветущей поляне, предварительно очищенной от коровьих лепешек, – является частью этой картины. Но с помощью моделей, лежащих на лужайке, в шезлонге, в постели или позирующих на вершине горы, нам продают еще и беззаботное настроение, безмятежность и покой. Чтобы подтолкнуть нас к обретению этого состояния души, и существует парфюм, а также лишенное логики странное мироощущение рекламных роликов, которые обрушиваются на нас с экрана. Что-то в таком ключе: «Она познала его суть. Это был момент. Их момент».

      Когда дело касается территории словоблудия, парфюм рискует стать следующим новым платьем короля[2], в большей степени шарлатанским средством от всех недугов, чем бутилированная минеральная вода. Музыка – это пульс эпохи, воплощение непокоя, революции. Мода – это способ представления самовыражения и приемлемости. Но парфюм? Он немного тривиален, согласны? Что он может выразить?

      Мы знаем, что обоняние – это волшебный ключ, который открывает дверь в воспоминания. Иногда с тем или иным запахом у нас ассоциируется яркий образ. Если нам повезло, то возникает идиллическая картинка из детства: наконец-то построен домик на дереве, и мы смогли устроить чай для белок. Если нам не повезло, то в памяти всплывает классная комната, в которой нас наказывали. Но чаще всего, когда мы вдыхаем малознакомый аромат, словно ловим облачко запаха от пальто чужого человека, мы как будто переносимся в далекую страну. Мы дезориентированы, ощущая нечто непонятное, и не можем точно понять, где находимся. Мы вроде бы узнаем аромат, но идентифицировать его не в состоянии. И лишь когда подруга скажет нам, что это «Пако Рабан», мы мгновенно испытываем облегчение.

      Кубик Рубика собран! С миром все в порядке. Если парфюм столь часто лишает нас дара речи, то вправе ли мы рассуждать о значении его роли в истории?

      И все же почти каждый из нас великолепно разбирается в запахах. Возможно, мы не сможем распознать отдельные ноты или назвать парфюмера, но мы с легкостью определяем вдыхаемый аромат. Такая реакция сугубо индивидуальная, при этом наше мнение непоколебимо: «Это пахнет молодостью. А это напоминает запах моей бабушки. Это винтажный аромат. Это дешевый флакон. А вот это дорогой. Этот аромат подойдет для хиппи. А этот – для свидания на один вечер». Если бы нам нужно было собрать эти архетипы – дешевка, роковая женщина, старая карга, мы бы оказались в последнем проекте Дэвида Линча[3].

      С понимания того, как мы реагируем на запах, коллективно и индивидуально, мы можем начать рассказ о той роли, которую этот невидимый эфир сыграл в двадцатом веке. Парфюм, который пятьдесят лет назад воспринимался как вызов общественному мнению и был символом всего рискованного, сейчас переходит в разряд старомодных, поскольку люди, которых мы с ним ассоциируем, перешли из разряда молодых кокеток в разряд бабушек. Точно так же мы относимся к христианским именам, деля их на современные и старомодные, к телепередачам десятилетней давности, которые мы пересматриваем и которые в свое время считались свежими и остроумными, а теперь кажутся нелепыми и устаревшими.

СКАЧАТЬ