Взрослые игры. Тереза Тотен

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ ондинка в кресле – потому что… ну, кажется, она тоже не могла.

      Нарушив тишину, в палату быстрым шагом вошли два врача, сестра и санитар. Взявшись за простыню, они приподняли тело над кроватью, поменяли белье, проверили пульс и частоту сердечных сокращений. Они прослушивали, трогали и светили в невидящие глаза. Потом вытащили длинную цилиндрическую трубку, закрепленную во рту девушки. Зрелище было ужасное.

      Тело напряглось, выгнулось, содрогнулось.

      Потом палата снова опустела, и девушка в кресле продолжила свое бдение. Она уже перестала ощущать вонь аммиака и латекса. Врачи ничего не говорили ей, и она перестала спрашивать. Девушка, прикованная к постели, была подключена к спутанному клубку трубок и проводов. Они тянулись от ее разбитого тела к нескольким мониторам и стойке для капельниц, походившей на стальное дерево, расцветшее пузырями с жидкостями для внутривенного вливания. Все пикало и гудело, но они обе не слышали этого. За проведенные здесь сорок восемь часов девушка в кресле прерывала свое дежурство, только чтобы сделать несколько шагов, поспать или сходить в туалет. Ее обычно безупречно уложенные светлые волосы теперь слиплись и потемнели от пота, грязи и засохшей крови.

      Она сидела у мониторов, завороженная мерцанием разноцветных точек, загадочными графиками и особенно – колебаниями зеленой линии. Зеленая линия была важна. Девушка все это время почти ни разу не пошевелилась, пока детектив Акимото, появившись в дверях, не кашлянул, обращая на себя внимание. Она с трудом подняла на него взгляд.

      – Прошу прощения, но мне нужно, чтобы вы на минуту вышли к нам.

      Девушка обернулась к подруге: в тех местах, где вытаскивали трубку, губы, казалось, опухли и содранная кожа воспалилась.

      Детектив открыл маленький черный блокнот. Несколько раз щелкнул ручкой.

      – Пожалуйста, поскорее, – сказал он. Снаружи толклись еще люди. Копы.

      – У нас есть несколько вопросов о вашей подруге и о… мистере Маркусе Редкине.

      Марк.

      Она медленно встала. Комната покачнулась.

      – Да, сэр. – Она бросила еще один взгляд на волнистую зеленую линию.

      Девушка в постели пришла в себя, по крайней мере – отчасти. Но никто этого не видел. Слова падали из открытого рта, бесшумно скатываясь по простыне на пол.

      Но их никто не слышал.

      17 сентября, четверг

      Кейт

      Я не патологическая лгунья и не лгу для того, чтобы поразвлечься. Я лгу лишь потому, что вынуждена. Точнее, я лгала всегда – потому, что всегда была вынуждена. Груз моей лжи не угнетает меня. Так что я в порядке. Вот и все, что можно сказать об этом. Ну, еще и то, что я хочу лучшей жизни. Хотя, постойте, это ложь. Я хочу великолепной жизни.

      И вот еще что – меня любят собаки и маленькие дети, так что все как в дурацкой старой поговорке. Чокнутым богатым девчонкам я тоже нравлюсь. Я тот самый друг. Тот, которому говорят: «Как я раньше жила без тебя?» Или: «С тобой так весело и круто». Друг, которому можно поплакаться в жилетку. Я как спасательный круг, но за него приходится платить. Однако я отвлеклась. Люблю это слово: «отвлеклась». Оно звучит довольно пафосно, и его не так просто ввернуть в разговор, как кажется.

      Я долго наблюдала за ней.

      Первые дни, пока шла охота, я пыталась не ошибиться. До головокружения знакомый ад: куда идти, кто есть кто, как не облажаться в новой школе – и так далее, и тому подобное. Но я умею сосредотачиваться и так, как не каждому по силам. Множество девчонок были изучены и отвергнуты. Слишком правильные, слишком обыкновенные, слишком сдружившиеся или будто отмеченные «поцелуем смерти»[1] – отвергнутые всеми, хотя на первый взгляд они ничем не отличались от прочих. Я чувствую разницу. Прежде чем попасть сюда, я обработала большую часть старших классов в самых лучших частных школах для девочек. Я была стипендиаткой, пансионеркой. Девочкой, которую, уговорив родителей, приглашают домой на выходные и каникулы. У меня было где практиковаться.

      Видите, я знаю, какие они на самом деле, девчонки, скрывающиеся под броней из «рендж роверов» и лубутенов. Они должны выделяться. Мой счастливый билет где-то здесь, в этом классе.

      И вот в начале второй недели появилась она – натуральная блондинка, богатая и уже достаточно испорченная. Красивая, друзей особо нет, провонявшая лексапро, или паксилом, или еще каким-нибудь антидепрессантом. То же самое можно было сказать о половине школы. Но эта – высший класс. Определенно, нечто. Оливия Мишель Самнер – если здесь не пахнет деньгами, то я не знаю, где пахнет. С ног до головы в шмотках из лучших универмагов Нью-Йорка, стильная и дорогая. Остальные девушки держали дистанцию, даже когда визжали: «С возвращением, Оливия!», «Ты вернулась!», «Вау! Рада тебя видеть!». Но они не были ей подругами. Это было совершенно СКАЧАТЬ