Аппендикс. Александра Петрова

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ терять себя, вот именно, как же она права, и Мирон задумался, с чем могли бы быть связаны пробежавшие по его спине и бедрам мурашки и перехваченный им недоуменный взгляд дирижера, брошенный на сцену. Только во время диалога Макса и меццо-сопрано-служанки, оправившись от легкого шока, он признался себе, что Надя действительно спела этот, один из его самых любимых пассажей, на четверть тона выше.

      Она вернулась на сцену лишь через добрых пятнадцать минут, чтобы пропеть речитативом несколько фраз, и на этот раз все было как надо. Потом снова вступили длинные партии Макса и Ледника, с которого Макс, узнав об измене Аниты, собирался броситься: «Одиночество простирается надо мной, как колокол над мертвецом». Но тут ее голос – «Когда я стояла на берегу моря, меня охватила ностальгия» – (Мирон в этот момент сравнил его с горячим родником) – растапливал Макса и всю его надуманную ледниковость.

      Партии Макса и Аниты сливались вместе: вдалеке, в гостинице, она пела отрывок из его оперы, он со скал ледника заливался в своей тоске по ней. В конце к ним присоединялся хор слушателей, которые, восхищаясь ее голосом, порицали, однако, такую немелодичную музыку и с нетерпением ждали, когда же радио заиграет джаз. Согретый пением Аниты, Макс вдруг осознавал, что он «хочет снова вернуться к жизни и к ней», а Анита, в этот момент не могущая его ни видеть, ни слышать, продолжала: «Плачь, о слеза, беги». Ее ария должна была длиться на несколько секунд дольше, чем его. Именно на фоне этого «божественного голоса», как выражались слушатели-персонажи и слушатели реальные, в мегафон раздавалось сухое объявление о начале джаза. Однако уже второй раз за вечер Мирон увидел поднятые брови дирижера: Надя закончила на полтакта раньше, и «Achtung!» повис в пустоте.

      Мирон молил, чтобы последние пятнадцать минут прошли поскорей. Оставались лишь мелочи: ее отрывочные реплики на вокзале и заключительный хор.

      Наконец все персонажи появились у края сцены, и Надя по привычке смогла украдкой взглянуть на Мирона. Звенел звонок, возвещающий об отправлении поезда, хор прощался: «Закончилась эпоха, начинается новое время! Не перепутайте, не сядьте не на тот поезд. Дорога в неизвестную страну свободы начинается».

      «Может, не так блестяще, как всегда, но слава богу, и этот спектакль закончился удачно», – наконец Надя могла найти, пусть и подернутое волнением, одобрение Мирона, и несколько секунд она смотрела только в его глаза, уже не следящие за нотами. Мирону стало трудно дышать, воротничок рубашки душил. Каким же странным был ее взгляд! Никогда еще она так не смотрела на него. То ему казалось, что она просто глядит сквозь, то – что его мечты сбылись и она тоже полюбила его. Смычок вздымался, и она следовала за ним. Когда же в последнем веселом куплете: «Джонни сыграл и пригласил нас всех танцевать. Если вам понравилась эта игра, поблагодарите его» – сопрано должно было перекрывать остальные голоса, голубизна Мироновых глаз стала заливаться синевой изумления и ужаса. А Надя смотрела в них, слышала музыку и пела. Потом смычок остановился, СКАЧАТЬ