Любовь в канун Миллениума. Анатолий Маляров

Чтение книги онлайн.

      Сияние глаз притупляется, левое веко заметно прищуривается, что-то прячет.

      – Мы однокашницы. Только я… мне нужно было досрочно сдать.

      По тону она в чем-то проговорилась; я не стал смущать девушку вопросами.

      Мы протискиваемся к входу. Она подает пригласительный билет. Контролер, даже не глядя на тисненый картон, вежливо кланяется мне с эдаким пониманием сути. Проходим, как в собственный дом.

      Мы весь вечер молчим: она в плену у искусства, а я у нее в плену.

      Провожаю девушку домой; нам хорошо. После говорливого проспекта, в полутьме, упрятавшей все городские изъяны, пошли каменные переулки, голые, пахнущие заночевавшим здесь солнцем, но без единого деревца.

      Женя вдруг останавливается.

      – Нам лучше расстаться здесь.

      – Вы уже дома?

      – Почти. Улица Сельробовская.

      Молчу, мне кажется, что я испортил вечер, во всяком случае, отдалил девушку, не в том жанре держал себя.

      – Вы что умолкли? – тормошит она меня.

      – Думаю… Не познакомить ли вас с моими «оленями».

      – Не врублюсь. Помимо Пришибовского, вы привезли с собой животных?

      – Это молодые артисты. Модники, стройные, с хорошими лицами. Стремительные и благородные, как олени.

      – Приманка?

      Звучит тихий смешок, и я вижу перед собой взрослого ребенка, с лица которого постепенно сходит сияние, оно гаснет, нежная кожа стынет. Холодею и я.

      – Пусть это называется так, только приходите.

      Она подает руку, в пожатии – понимание и намек. Она удаляется, не оглядываясь, я могу без помех рассматривать ее движения под косыми и яркими фонарями. Сноп волос золотится и в такт шагу вздрагивает на плечах, платье длинной юбкой полощется на высоких, хорошей лепки ногах. Мой взгляд падает на увеличенную тень. У Жени даже тень прекрасна! Черт знает, что приходит в голову, когда смотришь вот на такое уходящее чудо!