Статьи о революции. Максимилиан Александрович Волошин

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ Французской революции, убивая заключенных в тюрьмах аристократов, верили, что они совершают таинство священного очищения нации.

      2 сентября во дворе Аббеи, когда уже лежали груды трупов один на другом, произошло движение среди присутствующих, потому что кто-то сказал:

      «Надо пустить детей посмотреть».

      Революция повторяла слова Христа: «Пустите ко мне малых сих».

      «Да, да, верно!» – раздались голоса, и каждый посторонился, чтобы дать место ребенку.

      Чем человек чувствительнее и честнее, тем кризис идеи справедливости сказывается в нем с большей силой и нетерпимостью.

      Робеспьер, Кутон, Марат, Сен-Жюст по своему существу сентиментальны и чувствительны.

      Робеспьер, когда еще до революции был судьей в городе Аррасе, предпочел отказаться от должности, чем скрепить своей подписью представленный ему смертный приговор.

      Кутон плакал над смертью канарейки.

      «Jean-Pierre Marat etait tres doux»[2], – гласит стих Верлэна. Сен-Жюст написал в своем дневнике:

      «Очевидно Господу угодно было кинуть меня в среду этих извращенных, чтобы я, как меч, покарал их».

      Генрих Гейне в своей «Истории религии и философии в Германии» сравнивает Эммануила Канта с Максимилианом Робеспьером:

      «И в Канте и в Робеспьере в наивысшей степени было воплощено мещанство: природою им обоим суждено было взвешивать сахар и кофе, но судьбе угодно было поручить им иное, и одному на чашу весов она возложила короля, а другому Бога… И оба взвесили честно».

      Гейне совершенно прав, называя Робеспьера мещанином. Справедливость Робеспьера – справедливость во имя государственности, т. е. справедливость мещанская, справедливость бюргера, горожанина, справедливость, которая лежит в наше время в основе всех установлений государственного порядка. Он сам косвенно признался в этом словами:

      «Идея высшего существа и бессмертие души – это постоянное напоминание о справедливости; поэтому она социальна и достойна республики».

      Справедливостью во имя божественного установления была и справедливость старого режима, но Робеспьер справедливость поставил выше божества и этим сделал ее мещанской.

      У Марата и у сентябрьских убийц была справедливость самая непоследовательная, так как ее критерием служит личная страсть.

      Справедливость Дантона – справедливость во имя родины – «Родина в опасности!» – справедливость жестокая, но целесообразная, смягченная добродушием сильного зверя.

      Справедливость жирондистов – справедливость во имя человечности, обманчивая справедливость Руссо.

      «Бедный, великий Жан-Жак! – говорит А. Франс. – Он встревожил мир. Он сказал матерям: „кормите сами своих детей“, и молодые женщины стали кормилицами, и художники стали изображать знатных дам, кормящих грудью своего ребенка.

      Он сказал людям: „Люди рождены добрыми и счастливыми, а общество сделало СКАЧАТЬ