Тайна асассинов. Александр Воронель

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ страну из-за того, что он там обосновался, тоже не дело. У каждого есть мать с отцом, жена, дети. Конечно, если поставить его детей против наших, я буду думать не о его детях, а о наших. Я о них там все время и думал. Для того и воевал. Вначале мне даже хотелось воевать. Но потом я стал думать: цели мы своей добились, сорок, или сколько там, километров очистили, чего нам еще? Хотя мы знаем, что защищаем наших, многим людям в Ливане мы мешаем… Мы много спорили. Нельзя нам больше тут оставаться».

      Пехотинец:

      «Я человек верующий, а на войне это имеет большое значение… Я сразу заметил, что террористы стреляют в воздух, и прекратил огонь. Зачем зря человека убивать?.. Вся эта война была справедливая».

      Связист:

      «Приказы в армии не обсуждаются… Хотя в моем бронетранспортере был командир дивизионной разведки, и я с ним горячо поспорил о приказе. В конце концов, я ему сказал: “Йоси, я знаю, что мне его придется выполнить, но этот приказ дубовый!” А он: “Ну, может быть. Но армия есть армия!” Вряд ли в какой другой армии можно было бы так спорить, тем более рядовому с майором… Когда видишь невероятное количество оружия, которое они запасли в Ливане, и знаешь, что оно было приготовлено, чтобы убивать израильтян, начинаешь понимать, что жертвы, которые были и еще будут, не напрасны. Наверно, в каждом из нас есть вера. В гражданской жизни этого не замечаешь. Там ты полагаешься, в основном, на себя, и нет необходимости обращаться… я даже не знаю, как это сказать… к помощи извне, свыше… пока нет необходимости, я думаю, но вот, война напомнила: наверно, в каждом из нас есть вера».

      Есть ли какой-нибудь общий знаменатель, который объединил бы все эти противоположно направленные убеждения, ощущения, веры? Или в сумме все эти силы дают полный и окончательный нуль, погашая друг друга?

      Я уверен, что сумма не равна нулю. Мы не случайно самое сильное государство в нашем районе, несмотря на нашу немногочисленность. Отсутствие навязанного единства взглядов только подчеркивает готовность к реальному единству действий. Еще точнее – к единству образа действий, который коренным образом отличается от образа действий несвободных людей. «Я того мнения, что приказ надо выполнять», – говорит десантник, наиболее радикальный противник войны в Ливане. Это единство впервые пошатнулось именно в результате односторонней попытки манипулирования, предпринятой Шароном.

      Ливанская война постепенно превращается у нас в наш Вьетнам. Как и тогда, в США, все большее число людей склоняется к желанию поскорее этот Ливан покинуть. Как и тогда, в США, за своими внутриполитическими проблемами мы все позабыли, собственно, о Ливане. И как тогда, не о чем, в сущности, и помнить, потому что наибольшую безответственность проявляют сами ливанцы, что народ, что правительство. Так было и с Вьетнамом. И уже наперед ясно, что, как и во Вьетнаме, это кончится грандиозной резней. Чувство вины за события во Вьетнаме, случившиеся после их ухода, настигло американцев только много лет спустя. У нас это чувство охватывает многих противников СКАЧАТЬ