Русский Париж. Елена Крюкова

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ дай мне Себя. Себя яви, Господи!

      Чем больше просит – тем более не приходит. Ну и пусть.

      Анна наклонилась над тетрадкой. По столу разбросаны бумаги, бумаги. Рукописи. Ее каракули. Никому не нужные. Ее кровь. Ее боль, ее жизнь.

      Все это после ее смерти сожгут в печке! Ее рукописями – печь растопят!

      Ну и что, будет людям тепло.

      Искривила губы. Зеркало, овал на столе в исцарапанной раме, с потертой амальгамой, лицо отразило: птичий клюв, впалые щеки. Старая седая сова. Женская жизнь кончена! Кому понравится мегера! Измочаленная; измученная.

      В насмешке над собой, в ухмылке – зубы себе показала. Проблеснули. Еще жемчуг из волжских перловиц. Еще бешеный свет в глазах-виноградинах. Еще…

      Не ври себе. Уже ничего не еще. Уже – все.

      Схватила ручку. Ткнула в чернильницу перо. Чернила расплескала. Испятнала десть бумаги. Скорей. Скорей. Писала в задыханье, будто бежала на пожар, на колокол набатный.

      Ах, Боже мой, Боже мой, Боже,

      я в платье блестящем – змея.

      Как мы с побирушкой похожи:

      она побирушка – и я.

      Швыряют богатые дядьки

      смешную, слепую деньгу…

      Ах, длинное, с блестками, платье!

      Сегодня же в печке сожгу…

      Куда там! Где б ты ни скиталась,

      ни жарилась, страшный каштан,

      ни плакалась: милость и жалость!.. —

      Париж, Вавилон, Юкатан… —

      одна работенка: улыбка,

      как у ребятенка, чиста —

      и – ярость, и – бешенство скрипки,

      и – танец живой живота…

      Сопят толстобрылые морды.

      И пар – из пастей всех мастей.

      А мой позвоночник, что хорда,

      румянец – ну как у детей!

      …в гримерке – раскрашена краской,

      как терем на рю-авеню…

      Моя нынче куплена ласка.

      Я ночь подарила Огню.

      Бешено мысли неслись в горячей голове, пока писала.

      А что, если податься петь в кафэ! Семен говорил – есть кафэ «Русская тройка», в Латинском, кажется, квартале. Вот туда и направить стопы! Она ведь музыкантша; ее в детстве суровая мать носом, как щенка, в рояль сажала! И – гаммы, арпеджио, этюды… и – сонаты, вальсы, полонезы… Нет, Шопена не любила! Сладким, сиропным казался. Любила – Бетховена. Любила – силу и мощь.

      Пела бы… глаза закатывая… и себе бы на рояли аккомпанировала…

      Старинные русские романсы; цыганские; офицерские. Песни русские пела б, из посетителей слезы выжимала… И – деньги, деньги, конечно…

      Ты – петь – за деньги?! Ты, Анна Ивановна Царева – за деньги?!

      Пошел вон, ты, Париж. В тебе – за деньги – она – только подметать у богачек и будет!

      Перо летело по серой грубой бумаге, скрипело. Семен ей самую дешевую бумагу покупает. В такую – даже не сыр в лавках заворачивают: отбросы.

      Отыдьте, мальчонки СКАЧАТЬ